Факел в ночи

– Джиб! – От жуткого крика Афии волосы встали дыбом.

Этот крик так и стоял у меня в ушах, когда я отбила кинжалом клинок легионера в нескольких дюймах от шеи Джибрана. Всплеск адреналина придал мне сил, и я смогла оттолкнуть солдата. На миг он утратил равновесие, но затем схватил меня за горло и, вывернув руку, выбил кинжал. Я пнула его, пытаясь ударить коленом в пах, но он опрокинул меня на землю. Я увидела звезды, затем вспышку красного. Внезапно в лицо ударила струя горячей крови, и легионер рухнул на меня, мертвый.

– Лайя! – Кинан спихнул с меня труп и помог подняться. Позади него лежал мертвый маска, а чуть поодаль – и все остальные меченосцы. Вана рыдала над распростертым на земле отцом, рядом с ней склонилась Афия. Аян вцепился в Милада, а маленькая Сена пыталась разбудить свою мертвую мать. Зер, весь в порезах, из которых сочилась кровь, хромая, подошел к книжникам.

– Лайя. – Голос Кинана прозвучал сдавленно, и я повернулась.

Нет. Нет, Иззи. Мне хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть то, что я видела. Но ноги сами понесли меня вперед, и я упала на колени рядом с Иззи, лежавшей у Джибрана на руках.

Моя подруга открыла глаза, пытаясь найти меня. Я заставила себя оторвать взгляд от зияющей раны в ее груди. Проклятая Империя. Я спалю ее за это дотла. Я ее разрушу.

Я порылась в своей сумке. Ей надо будет зашить рану, и сделать чудодейственные припарки с гамамелисом, и дать чай, особый сорт чая. Но, перебирая бутылочки, я уже знала, что нет такого экстракта, что смог бы ей помочь. В лучшем случае у нее осталось всего несколько мгновений.

Я взяла Иззи за руку. Ее ладошка была маленькой и холодной. Я пыталась позвать ее по имени, но пропал голос. Джибран плакал навзрыд, умоляя ее остаться.

За спиной стоял Кинан. Я почувствовала, как он положил руки мне на плечи и легонько сжал.

– Л-лайя… – В углу рта Иззи надулся и лопнул кровавый пузырь.

– Из… – Наконец ко мне вернулся голос. – Останься со мной. Не покидай меня. Не смей. Подумай обо всем, что ты должна сказать Кухарке.

– Лайя, – прошептала она. – Мне страшно…

– Из, – я нежно потрясла ее, боясь причинить боль, – Иззи!

На миг я поймала взгляд теплых карих глаз и подумала, что она поправится. Столько в ее глазах было жизни, столько самой Иззи. Пару мгновений она смотрела на меня так, будто заглядывала в душу.

А затем ее не стало.

30: Элиас

От псарни, примыкающей к Кауфу, несло собачьим пометом и затхлым мехом. Даже шарф, натянутый на лицо, не спасал от вони. Я ею буквально давился.

Похрустывая снегом, я прокрался вдоль южной стены здания, вызвав оглушительный собачий лай. Однако когда я заглянул в проход, то увидел, что пятикурсник, охраняющий псарню, крепко спит рядом с печкой. Собственно, так же было и все три минувших утра.

Я осторожно отворил дверь и приник к стене, скрываясь в предрассветных тенях. После трех дней ожидания и наблюдения у меня созрел план. Если все пойдет хорошо, уже завтра к этому же времени я вызволю Дарина из Кауфа.

Сначала псарни.