Фаталист

Народ начал расходиться. Кто-то из местных увел под руку мать преступника. Она не плакала, только мелко трясла головой.

Офицеры поздравляли Григория Александровича. Тот сдержанно отвечал, ища глазами Раевича, но московский франт, похоже, ушел еще до развязки.

– Как вам взбрело в голову это сделать?! – укорил Печорина Вернер. – Это не ваше дело – ловить пьяных казаков!

– Хуже смерти ничего не случится, а смерти не минуешь, – отмахнулся Григорий Александрович.

– Демагогия, – осуждающе покачал головой доктор. – Тяга к саморазрушению. Я знаю, вы хотели, как Вулич. Испытать себя, а заодно и судьбу. Но только все это ничего не доказывает, потому как азиатские курки часто осекаются, если дурно смазаны или недостаточно крепко прижмешь пальцем.

– Пусть так. – Меньше всего Григорий Александрович был сейчас склонен спорить. Его слегка трясло от нервного возбуждения, хоть он и старался этого не показать.

Вернувшись домой, Печорин заснул как убитый. На этот раз никакие сновидения его не беспокоили, и Раевич не появился, чтобы сделать очередное интригующее предложение.

Глава 5,

в которой посещается грот Дианы

Печорин встал только около полудня. Голова немного болела, и он решил прогуляться, чтобы проветрить ее после ночных событий.

Сейчас, на ярком солнечном свете, недавняя эскапада казалась настоящим помутнением рассудка: для чего, в самом деле, понадобилось ему вступать в схватку с казаком?! Григорий Александрович поднял руку и потрогал ушибленную в драке скулу. Стоило ли рисковать жизнью, поддавшись сиюминутному порыву, нелепой фантазии? Ему повезло, что пуля только сбила эполет и не попала в грудь.

Шагая по дорожкам Пятигорска, Григорий Александрович вспомнил слова Вернера о блондинке с родинкой, показавшейся доктору больной. Печорин был почему-то уверен, что предчувствие не обмануло его, и это та самая дама, которую он некогда знал. Неожиданно грусть стеснила его сердце. Судьба ли свела их опять, или она нарочно приехала, зная, что встретит его? И как произойдет их встреча? Григорий Александрович не то чтобы чувствовал себя виноватым, но понимал, что женщина может быть на него в претензии, пусть даже никогда не выскажет ее.

Пообедав в ресторации, Григорий Александрович отправился на бульвар и обнаружил там толпу. Княгиня с княжной сидели на скамье, окруженные молодежью. Печорин расположился на некотором расстоянии на другой лавке. Головная боль прошла, и он обдумывал дальнейшие действия относительно розыска душегуба, но веселье, окружавшее Лиговских, отвлекло его. Он видел, что Грушницкий следит за каждым движением княжны и ревностно ограждает ее от попыток остальных молодых людей любезничать с ней, чем, кажется, уже вызвал неудовольствие некоторых из них. Если так будет продолжаться, то, пожалуй, дойдет до дуэли.

Через некоторое время Грушницкий заметил Печорина и направился к нему, поминутно оглядываясь. Должно быть, ему было нелегко оставить предмет своих воздыханий, но какие-то новости заставили юнкера покинуть его на некоторое время. Было ясно, что связаны они с Печориным.

– Ты решительно не хочешь познакомиться с Лиговскими? – спросил Грушницкий, поздоровавшись.

Садиться рядом не стал. Нога его чудесным образом выздоровела: он почти не хромал.

– Решительно, – ответил Григорий Александрович.

– Отчего же? Это самый приятный дом на водах! Все здешнее лучшее общество…

– А ты у них бываешь?

Грушницкий запнулся.