– Ухожу, ухожу, – улыбнулся Раевич, беря трость и поднимаясь. Движения у него были плавные, текучие. – Понимаю, уже поздно. Вам нужно отдохнуть.
Поиск убийцы, должно быть, отнимает много времени и сил. – Он нахально подмигнул и, отступив к двери, растворился в темноте.
Григорий Александрович проснулся. Огляделся в пустой комнате, хотя было ясно, что сон не мог материализоваться.
– Приснится же такое! – пробормотал он, отирая со лба непонятно отчего проступившую испарину: в спальне было тепло, но не настолько.
«А все-таки надо было спросить его, что именно за предложение такое», – подумал он, откидываясь на подушку. И тут же рассмеялся: много ли толку с ответов призрака, явившегося в сновидении?!
Восток начинал уже бледнеть, когда Григорий Александрович снова заснул, но, видно, в эту ночь выспаться ему было не суждено: в четыре часа утра два кулака настойчиво застучали в окно.
Григорий Александрович вскочил:
– Что такое?!
– Вставайте! – кричал Вернер. – Скорее!
Григорий Александрович наскоро оделся и вышел.
Воздух был прохладен, небо еще не совсем посветлело.
– Знаете, что случилось? – спросил доктор. Он был бледен, как смерть.
– Что?
– Вахлюев считает, что обнаружил убийцу!
Григорий Александрович на миг остолбенел. Неужели полицеймейстер обошел его?
– Пойдемте скорее! – Вернер потянул Печорина за рукав.
– Куда?
– По дороге объясню.
Они пошли. После внезапного пробуждения Григорию Александровичу было на улице зябко, и по коже то и дело пробегал озноб. Передернув плечами, он взглянул на своего спутника и нетерпеливо сказал:
– Говорите же! Не томите, право! Что за склонность к театральности?