– Напрасно! Они все прескучные, – отозвалась княжна поспешно и покраснела.
– Неужели все? Даже мой друг Грушницкий?
– А он ваш друг?
– Да.
– Он, конечно, не входит в разряд скучных. Скорее, его можно отнести к несчастным.
Печорин невольно рассмеялся на это замечание.
– Вам смешно? – обиделась княжна. – Я б желала, чтоб вы были на его месте…
– Да я был уже юнкером, – перебил ее Григорий Александрович. – Право, это самое лучшее время моей жизни.
– А разве он юнкер? – удивленно спросила княжна.
– А кто же, вы думали?
– Ничего я не думала. Кто эта дама? – княжна сменила тему, и Печорин не стал возвращаться к разговору о Грушницком. Все, что хотел, он уже сказал.
В какой-то момент, когда Григорий Александрович остался один, к нему подошел Раевич. Вернее, возник поблизости.
– Мы с вами хотели переговорить, – сказал он, слегка поклонившись. – Надеюсь, я не кажусь вам навязчивым?
– Отнюдь. Напротив, я вас нахожу очень интересным человеком.
Раевич сдержанно улыбнулся в усы.
– Вы подумали над моими словами?
– Про сто тысяч?
– Да, про них.
– Деньги хорошие. Как вы хотите спорить?
Раевич осмотрелся, чтобы убедиться, что их никто не слышит. Кажется, все вокруг были заняты своими разговорами и не обращали на банкомета и Печорина внимания.