Они начали кричать, звать печальными голосами. У Триш мурашки пробежали по коже: звук был неимоверно грустным, исполненным бесконечного отчаяния.
–
Ламия улыбнулась. Она просто сияла.
– Детки мои. Я люблю вас всех.
Дети подошли к крыльцу и остановились, замерев на нижних ступеньках, глядя на Ламию глазами, полными жажды и тоски.
Ламия рассмеялась.
– Они чудесные, правда? Как они любят меня. Всей душой.
Одна девочка – на вид ей было года два – случайно натолкнулась на нить, протянутую поперек лестницы, и колокольчики нежно зазвенели. Дети отпрянули, зажимая ладонями уши, с искаженными от боли лицами.
– Что с ними?
– Это просто колокольцы. Они не могут пройти мимо них. Это чтобы они не ходили в дом. И демонов это тоже держит на расстоянии. Они охраняют тебя, Триш.
– Какие демоны?
– Билли, Дэйви, – позвала Ламия. – Все в порядке, можете выходить. Пусть эта милая барышня на вас посмотрит.
Глаза у детей расширились от страха. Проследив за их взглядами, Триш увидела дуб – старое дерево, которое росло у самого крыльца. Из-за ствола появились двое мальчиков и неспешным шагом подошли к крыльцу. Все дети как один отступили на шаг.
Мальчики мило улыбались, но глаза… что-то у них было не то с глазами.
– Покажите милой барышне какой-нибудь фокус. Давайте, не стесняйтесь.
Мальчики обменялись хитрыми улыбочками, а потом оба посмотрели на Триш. Их улыбки стали шире, и еще шире, рассекая лица, растекаясь за уши, и стало видно, что во рту у них полно мелких, острых зубов. Глаза у них вдруг запали в глазницы, будто плавая в лужах темноты.
– Они чуют твое нерожденное дитя.
Триш сделала шаг назад.
– Ладно, не пугайте барышню. Идите. Идите, поиграйте.
Демоны волчком развернулись на месте и бросились на детей.