Чет сделал так, как ему было сказано, чувствуя, что выбора у него особого нет. В памяти всплыло его первое воспоминание о Ламии – как они вместе ловили лягушек. Всего на секунду. Паучки у него в голове немедленно вцепились в картинку; казалось, они перебирают его воспоминания, словно струны на арфе. Картинки вспыхивали одна за другой: вот Ламия приглашает их с Триш в дом, Ламия кормит их обедом, Ламия смеется, Ламия пьет его кровь.
Ивабог застонала от напряжения, и паучки запустили свои коготки еще глубже. Еще видение. Оно казалось реальным, будто то, что он видит, происходило прямо сейчас: Ламия стоит над Триш. Триш, не моргая, таращится в стену, будто ее накачали наркотиками. «Нет», – сказал он у себя в голове.
– Нет, – простонал он. –
Богиня-паучиха отпустила его. Видение исчезло.
Чет ахнул, пошатнулся и упал. Он чувствовал себя сдувшимся воздушным шариком.
Ивабог тоже осела на троне, обессиленно повесив голову. Все ее глаза были плотно закрыты.
– Это было по-настоящему? – спросил Чет. – Последнее, что мы видели? Это ведь происходит прямо сейчас? Да?
Вздохнув, она кивнула.
– Да. Мы к ней прикоснулись. – Богиня открыла глаза.
– Что это она делала с Триш?
– Триш – это твоя жена?
– Да.
– Она ждет ребенка?
– Да.
– Твоего ребенка.
– Что? Да, конечно.
– Значит, дочь.
Чет гадал, откуда это ей известно.
– Ламия – древний демон, один из первых врагов человеческих. Но она – единственная в своем роде, даже среди демонов, потому что питается она своей собственной кровью. Понимаешь, что это значит?
Чет потряс головой.