Ее лицо омрачилось.
– Это нелегко, когда тебя забывают. Этого-то они и хотят… Эти безбожники. Они сжигают храмы, и все же Алая Леди бездействует. – Она махнула своей тонкой рукой в сторону обломков. – Они осквернили мое святилище. Это предупреждение, сказали они. Уходи, сказали они. Уходи, или гори огнем. – Ее взгляд обратился к потолку. – Я не могу уйти, – продолжала она надтреснутым голосом. – Я люблю их, моих мужей… Каждого из них. Они – мое сердце… Моя душа.
Чет проследил за ее взглядом, и у него перехватило дыхание. Над ним, покачиваясь, висели фигуры, завернутые в шелковистые кружевные коконы, и было их около двадцати.
– Если я уйду, некому будет их защищать. Они сгорят вместе со всем остальным, и тогда… Тогда я
Она примолкла; ее человеческие глаза затуманились печалью. Она закрыла их, закрыла все свои очи.
Несколько минут Чет ждал – ждал, пока она заговорит, откроет глаза, сделает хоть что-нибудь.
– Мэм…
Казалось, она его не слышит.
Он повысил голос:
– Мэм…
Ее глаза медленно распахнулись, и она поглядела на него, будто видит его впервые.
– Мне очень жаль, что так произошло, – сказал Чет. – И мне страшно неловко беспокоить вас в такое время, но… Понимаете, вы, на данный момент, – мой единственный шанс. Так что… Я тут надеялся, может, вы сможете мне помочь? Найти моего деда?
Она продолжала молча глядеть на него.
Чет сглотнул.
– Я могу заплатить. – Он развязал мешочек, достал пригоршню медяков и показал ей.
Она взглянула на медные монетки. Вздохнула:
– Когда-то, в лучшие времена, там, наверху, они угощали меня песнями и танцами, плодами жатв своих, плотью стад своих. Они давали мне себя, давали испить своей крови. Иногда они даже приносили мне своих детей. И ничего не просили взамен, только мое благословение. Так ли я говорю, Иван? – ее взгляд вновь обратился вверх, к висящим под потолком телам.
Сверху донесся стон; Чет вздрогнул. Он вдруг заметил, что одно из тел корчилось в своем коконе.
– Они любили меня. Все они. И я… Я любила их. Но теперь их осталось так мало. – Ее взгляд уперся в Чета. – Ты свежий. Все еще не тронут тленным дыханием смерти. – Тут ее средний глаз открылся, и воззрился прямо на него, пульсируя зеленым светом. Чет попытался отвести взгляд, и не смог.
Она подалась вперед, к нему, протянула свою нежную руку и коснулась щеки Чета тыльной стороной пальцев – легчайшая из ласк.