Карлос не ошибся — процесс исцеления у деток шел вовсю. Причем, у пациентов, получивших инъекции, быстрее. На мгновенье я почувствовал обиду. Мы тут, понимаешь ли пыхтим и пыжимся, прогоняя через себя энергию, а этим укололи и пошло. Хотя все понятно. Я ломился к опухоли сквозь ткани тела, тратя силу на преодоление препятствия, здесь же поработала кровь, донеся активированные клетки к пораженному органу. И те сразу принялись за работу.
— Какую дозу им влили? — спросил у Карлоса.
— По сто миллилитров, — ответил врач.
Самый минимум. Карлос опасался навредить. Но сработало.
— Так и продолжайте, — сказал я. — Моего участия не требуется. Буду только контролировать процесс.
— Нам не хватит раствора, — поспешил мулат. — Даже если использовать одну емкость для нескольких пациентов.
— Привезут еще, — успокоил я. — Подготовлю.
М-да, дожил. Как Чумак заряжаю воду. Утешает, что в отличие от «чумной», моя помогает. Научиться бы еще заряжать воду через телевизор. Посидел перед камерой, пошевелил губами — получите штабель. И не нужно оваций — я человек скромный. Эх, мечты, мечты…
Чтоб не ездить дважды, исцелил на судне десяток незрячих. Кубинские врачи захотели посмотреть на процесс, я не возражал. Пациентов собрали в столовой. Я вошел в нее, как профессор в клинике, в сопровождении ассистентов. Что, интересно, они хотели увидеть? Молнии или свечение рук? Зрелище не эффектное нисколько. Здоровенный мужик подходит к ребенку, накрывает его глазницы ладонью, несколько минут — и незрячий начинает вертеть головой и восторженно вопить. И еще тыкать во всех пальчиком. Я-то к этому привык, а вот у кубинцев глаза были по пятаку. Правильней сказать, как у героев аниме. Одна маленькая негритянка, обретя зрение, подбежала к кубинскому врачу и, дергая того, за халат, затарахтела по-испански.
— Спрашивает, повезут ли их в город, — перевел мне один из кубинцев. Русский он знал. — От других детей они слышали, что тем показали Буэнос-Айрес и угостили пирожными. Она тоже хочет.
— Не вопрос, — пожал я плечами. — Завтра будет автобус. Только деток нужно одеть — погода стоит прохладная. У кого нет теплой одежды и обуви — купить. У вас есть деньги?
— Нет, Мигель, — смутился кубинец. — С валютой у нас трудно.
— Привезут, — успокоил я. — Первым делом загляните в магазин. Только не одевайте в одинаковое. Здесь ассортимент большой. Пусть дети выберут, что понравится. Заодно и себе купите.
— Спасибо, компаньеро! — поблагодарил он. — Могу я спросить? — и продолжил, получив кивок: — Почему вы помогаете нам? Мало того, что исцеляете бесплатно, так еще устраиваете детям праздник?
И вот что ему ответить? Что мне это приятно? Я рос в бедности, ботинки мне покупали на вырост. Чтобы не болтались на ноге, туго затягивал шнурки — так, что порою рвались. У меня был единственный костюм для школы, и я гладил брюки каждый день — дешевая ткань не держала складку. Голодать не голодал, но конфета или пирожное становились праздником. До сих пор помню тех, кто меня ими угощал — нечасто случалось. Современным детям, выросшим в изобилии, этого не понять. А вот этим кубинцам — да.
Врачи и дети притихли.