Именно поэтому с ним и не стоит иметь никакого дела.
Дом – это не поле битвы. Глуп тот, кто играет с подлецом по его правилам, потому что у умного в голове десять дорог, а у подлеца – одиннадцать. Ты не сможешь все предвидеть, не сможешь одолеть, не сможешь переиграть негодяя. Волк хочет есть, а заяц хочет жить. Ты хочешь поиграть, а для негодяя это единственный способ удержаться на плаву. И ты никогда не узнаешь, почему тебя предали, просто очнешься в один прекрасный день с кинжалом в спине.
Дом – это место, в котором не держат предателей. Это место, куда ты приходишь отдохнуть, расслабиться, снять маску… и стоит ли превращать его в поле для соревнования? Стоит ли допускать к себе человека, который видит в тебе лишь ступеньку вверх?
Кто-то скажет – да. Ведь можно использовать и подлеца, а потом его выкинуть.
Матильда считала, что – нет. Это в разведке нет отбросов, а есть кадры. Но даже полковник Николаи, который произнес эту фразу, не тащил работу на дом.
Вот и Матильда не пустит Рисойских в свой дом. Никогда.
Лоран проиграл задолго до начала турнира. Просто потому, что Матильда не собиралась играть с шулером ни в какие игры.
Сейчас она хотела только одного. Стравить между собой своих врагов.
Рисойский ли убьет настоятельницу, наоборот ли – от одного из негодяев она точно избавится.
Матушка Эралин ворвалась волной. Бурной, бушующей, взволнованной.
– Мария-Элена! Дитя мое!
Малена где-то внутри сжалась в комочек. Она помнила, как ломала ее эта женщина, она помнила и ночные бдения, и молитвы, и розги, и моральные издевательства, которые били больнее просоленных прутьев. Она помнила.
Матильда мило улыбнулась.
Над ней никто не издевался. Но за то, что пережила ее сестренка, она эту гадину в рясе в порошок изотрет! В стиральный! И использует по назначению!
– Доброе утро, матушка Эралин. Благословите.
Вставать из-за стола она даже и не подумала. И ручку целовать, и к четкам приникать.
Вот еще не хватало!
Может эта преподобная маман нос вытирала! Или попу чесала. Перебьется.
Рефлексы были вбиты в матушку капитально.
– Мир душе твоей, дочь моя.