Годсгрейв

22
18
20
22
24
26
28
30

– …Спасительницу Стормвотча? – пробормотала Мия.

– Хорошо звучит, не правда ли? – хихикнула Леона. – Менестрели уже поют о твоей победе в городской таверне. Ты будешь гордостью банкета, жемчужиной на моей короне. И нас осыплют монетами – городская элита будет бросать предложения о покровительстве к моим ногам! Взгляды всех сангил будут прикованы к тебе, пылая от зависти.

«Всех сангил…»

– Мессала всегда отдавал предпочтение воинам из коллегии моего отца, – продолжила Леона. – Он годами пел дифирамбы Львам Леонида. Его сильно заденет, когда он увидит меня на почетном месте по правую руку от Мессалы.

Донна прижала пальцы к губам, прикрывая безумную ухмылку.

– Только представь выражение лица этого старого ублюдка.

– Ми донна, – предупредила магистра, косясь на Мию. – Вам не стоит так говорить…

– М-м-м, да, – Леона опомнилась, кивнула и разгладила складки на платье. – Я отвлекаю тебя от праздника, моя Ворона. Иди и торжествуй свою победу. Но не пей слишком много, ладно? Я хочу, чтобы ты выглядела наилучшим образом на завтрашнем банкете.

«Как любимый питомец, – поняла Мия. – Как собака у ног хозяйки. Которую продадут в ту же секунду, как она гавкнет не по команде.

Сидеть.

Перекатись.

Сыграй мертвую.

Умри».

Девушка крепко сжала губы. Думая об отце, раскачивавшемся на веревке. О матери, истекшей кровью на ее руках. О младшем брате, научившемся ходить в какой-то темной яме и умершем во тьме.

Думая о Дуомо.

Думая о Скаеве.

«Сосредоточься на цели, Корвере».

И, посмотрев в глаза Леоне, она поклонилась и прижала руку к сердцу.

– Ваш шепот – моя воля, домина.

– Черная гребаная Мать, ты была великолепна!