Годсгрейв

– Зубы Пасти, да что не так? – раздраженно вздохнула Эш. – За тебя поднимает тост весь город. Ты получила лавры, заслужила благосклонность донны и обеспечила свою коллегию будущим. Все прошло так, как ты хотела, а ты сидишь хмурая, как летняя буря.

Мия закусила губу. Думая, стоит ли вообще что-либо объяснять. Она посмотрела на Эшлин, в темных глазах вспыхнули огоньки, когда девушка затянулась сигариллой. Вино в желудке развязало ей язык, но недоверие в жилах заставляло крепко сжать челюсти.

– …Бездна и кровь, Мия, в чем дело? – спросила Эшлин.

– Блювочервь, – наконец произнесла она.

– И что с ним?

– В пустыне за Тихой горой, когда я гналась за вами с Ремом в Последнюю Надежду… – Мия выдохнула дым, ожидая какой-то реакции при упоминании их прошлой вражды, но Эшлин просто слушала. – На фургон люминатов напал песчаный кракен. Убил кучу людей Рема.

– Я помню.

Мия сделала глубокий вдох и задержала его на пару долгих секунд.

– Я заставила его это сделать, – наконец выдохнула она.

Эшлин часто заморгала.

– Как?

Ассасин пожала плечами.

– Без понятия. Знаю только то, что каждый раз, когда я призывала тени в ашкахской Пустыне Шепота, на мой зов откликались песчаные кракены, и крайне злые. Червь на арене отреагировал точно так же. Я пыталась приклеить его к тени, и он чуть не слетел с гребаных катушек.

Девушка покачала головой и снова затянулась сигариллой.

– Ученые из Великой Коллегии говорят, что песчаные кракены и другие звери ашкахской пустоши были изменены колдовской скверной, оставшейся после разрушения империи.

«Корона Луны».

«Падение Ашкахской империи».

«Чудовища, оставшиеся после нее».

– Я гадаю… не может ли это все быть как-то связано?

– С падением империи? – спросила Эшлин. – Даркинами?