Эшлин налетела на Мию, как только та влезла в окно таверны, и крепко обвила ее руками. Девушка кивнула: «Да, да», и высвободилась из хватки ваанианки, зашторивая окна. В конце концов, она была самой известной персоной в Стормвотче, а улицы полнились гуляками, празднующими «Венатус». Солнца опаляли глаза, на теле проступали синяки от сегодняшних побоев, и после пира с братьями и сестрами гладиатами Мия чувствовала себя несколько пьяной. Окинув взглядом крохотную комнату, она не обнаружила в ней стульев – лишь одну койку с матрасом, тонким, как ломтик дорогого сыра.
– Не совсем консульская вилла, да?
– Все таверны, пристройки и бордели забиты из-за «Венатуса», – Эш пожала плечами. – Мне улыбнулась Мать, что удалось найти место хотя бы в этой лачуге. Не спрашивай, сколько мы за нее платим. Хорошо, что Меркурио дал нам столько денег. Да и вообще, в бездну комнату, ты только что грохнула гиганта! О тебе судачит весь город!
Мия рухнула на кровать и начала массировать ноющие ребра.
– Ага, – вот и все, что ей удалось выдавить.
– Бездна и кровь, Корвере, – Эш присела на матрас рядом с ней. – Ты убила блювочервя! Спасла жизни сотен людей, стоящих перед десятками тысяч остальных! Теперь Леона должна быть охренительно злой и пьяной в стельку, чтобы даже задуматься о твоей продаже! Разве ты не довольна?
По пути сюда Мия задавалась тем же вопросом, выскользнув из клетки арены и перешагивая между тенями. Она
Но вся эта неправильность постепенно заражала ее, как болезнь. Каждую перемену с клеймом на щеке ей становилось все труднее и труднее игнорировать людей, которые не могли просто избавиться от своих оков с помощью теней, как она. Не только гладиаты. Вся республика была хорошо смазанным механизмом из людских страданий. Теперь, когда ей открыли глаза, Мия не могла этого развидеть. И не
Но она также понимала, что ничего не исправит. Девушка даже не могла помочь другим членам коллегии, не провалив свой план. Она слишком многое поставила на карту, чтобы попасть сюда. И не только она. Меркурио. Даже Эшлин. И все ради общего блага, верно? Верила ли она сама в это? Что республике будет лучше без тирана в консульском кресле?
Что
Но что случится с ее братьями и сестрами из коллегии, если план каким-то чудом удастся? Два раба убили своего хозяина, и администраты распяли каждого слугу в его доме. Что они сделают с теми, кто останется в Вороньем Гнезде, если Мия убьет кардинала и гребаного консула? Даже если ей удастся совершить это чудо, Сидоний, Брин и Бьерн, Мечница… их всех казнят.
Мия взглянула на девушку, глядящую на нее ярко-голубыми глазами.
– Просто тяжелая перемена, – вздохнула она. – Есть покурить?
Эш ухмыльнулась, порылась за пазухой и достала тонкий серебряный портсигар. На нем был вытеснен герб семьи Корвере – ворона в полете на фоне двух скрещенных мечей. Портсигар подарил ей Меркурио в ту неночь, когда Мие исполнилось пятнадцать. Металл нагрелся от кожи Эшлин.
Мия прикурила сигариллу от кремня и выдохнула серый дым.
– Где Эклипс и Мистер Всезнайка? – спросила ваанианка.
– Эклипс дежурит на улице. Мистер Добряк следит за донной Леоной. Завтра в губернаторском палаццо устраивается большая вечеринка. Леона пытается обеспечить себя покровительством, чтобы раз и навсегда решить проблему с деньгами. Губернатор попросил ее взять меня с собой.
– Ну разумеется, – кивнула Эш. – Ты бы себя видела. Гребаный блювочервь собирался сожрать половину зрителей, а ты крикнула грубое слово, и он просто накинулся на тебя, как змея! Невероятно.
– Ага, – буркнула Мия. – Сама едва верю.
Девушка снова затянулась сигариллой, качая головой. Эш по-прежнему улыбалась, в голубых глазах мерцало воспоминание о триумфе Мии. Она протянула руку и погладила морщины между ее бровей, словно хотела стереть это хмурое выражение. Мия отмахнулась от ее руки.