Годсгрейв

– …Мия, я…

– Иди.

Не-кот беззвучно покинул ее, тень девушки истончилась и побледнела. Как только Мистер Добряк ушел, она почувствовала, как он змеится и ползет по ее животу – страх, который всегда преследовал Мию в отсутствие демона. Страх от этого визита. Страх от того, что он подразумевал и к чему мог привести. Страх того, кто и что она. И прежде чем он успел слишком глубоко впиться своими когтями в ее плоть, девушка дважды постучала костяшками по стеклу.

Из комнаты не доносилось ни звука. Мию начал охватывать ужас при мысли, что, возможно, ее там нет, что она ушла после их ссоры, предала ее и оставила позади, доказывая, что все это недоверие и подо…

Окно отворилось. У подоконника стояла озадаченная Эшлин Ярнхайм с растрепанными после сна волосами. Ее голубые, как опаленное солнцами небо, глаза сияли.

– Мия? – ваанианка подавила зевок. – Который час?

Ее глаза округлились, увидев разодранные костяшки, рану над заплывшим глазом, синяк на челюсти.

– Черная Мать, что произошло…

Вопрос затих, когда Мия прижала палец к ее губам. Они замерли на секунду; две едва соприкасающиеся девушки, и весь мир вокруг них затаил дыханье. Недоумение в глазах Эшлин начало медленно рассеиваться, пока Мия ласково, как перышком, водила по ней пальцем. Медленно и нежно обвела гладкий изгиб верхней губы, пухлую и мягкую нижнюю. Точеную щеку, линию челюсти. Эш задышала чаще и полностью проснулась, осмыслила, изумилась, кожа ее голых рук покрылась мурашками. И когда она приоткрыла губы, чтобы заговорить, возможно, чтобы возразить, Мия подалась вперед и заставила ее замолчать.

Раньше ей не доводилось целоваться с девушками. По крайней мере, не так. Поцелуй, произошедший в горе, был прощальным – быть может, затянувшимся, но все равно прощальным. Этот же был приветствием; ласковой, отчаянной просьбой о начале, а не конце. Бессловесным вопросом. Мия приоткрыла губы и слилась с Эшлин в поцелуе. И почувствовав, как та трепещет, легонько касаясь ее языком, получила свой ответ.

Девушка перелезла через окно, не прерывая поцелуй. С переплетенными руками и исследующими ладонями сделала секундную паузу, чтобы снять с Эшлин сорочку через голову. Под ней ваанианка оказалась абсолютно голая, являя свое роскошное обнаженное тело с помощью всего одного быстрого рывка вверх. Мия замерла, чтобы насладиться видом; солнечный свет падал на линию ее горла, на круглые изгибы, на тень между ног.

– Мия, я…

Та подалась вперед, прижимаясь устами к шее Эшлин. Ее грудь вздымалась, щеки залились румянцем, рот нашептывал всякие пустяки, голова откинулась назад, когда Мия спустилась ниже, к груди, и принялась дразнить языком затвердевший сосок.

Пара рухнула на кровать, Эш сорвала повязки с груди и бедер Мии, испуская стон, когда зубы девушки легонько укусили ее за шею. Любые вопросы затерялись в страсти, дыхание выходило слишком быстро, чтобы говорить, губы приоткрылись. Эш прильнула к Мие всем телом, кожа к коже, и каждый сладостный секрет оказался у кончиков ее пальцев. Они спустились по ребрам к изгибам бедер и сомкнулись на ягодицах, в то время как Мия обвила ее одной ногой, прижимая ближе к себе.

Девушка почувствовала, как пальцы Эш пробегаются по внутренней стороне ее ног, спину пронзил аркимический разряд и заискрился под веками. Ее собственная рука спустилась ниже, по упругому животу Эш к пушистым светлым волоскам между ног. Их руки одновременно нащупали свои цели, поцелуй углубился, вздохи слились. Мия выгнула спину, когда Эшлин начала твердо и уверенно выводить на ней круги своими ловкими пальцами. Свободной рукой она взяла ее за грудь, вторая принялась за работу между ног ваанианки, вторя ее медленному, мучительному ритму и прислушиваясь к стонам.

Ничего подобного Мия раньше не испытывала. Аркимические разряды и сладкую нежность, а также бесконечные, парализующие поцелуи, которые наполняли ее теплом до самых кончиков пальцев. Время остановилось, заполняясь лишь игривыми языками и затаенными вдохами. Между ног начал нарастать жар, подпаливая все тело.

– О Богиня, да, – прошептала Мия.

– Не останавливайся, – взмолилась Эшлин.

Ее губы были теплыми, мягкими и сладкими, как мед, все тело извивалось, пока пальцы Мии водили взад-вперед по набухшему клитору. Эш была такой горячей, влажной, трепещущей, что голод в девушке вырос до невыносимых размеров.

– Я хочу попробовать тебя на вкус, – выдохнула она, водя носом по шее Эшлин.