– Я здесь только ради крови.
Внизу, в недрах арены, Меркурио закончил загружать тачку, поставив на нее тяжелое ведро, и скривился от боли. По правде говоря, он был слишком стар для такой гнили. Его гребаный артрит вновь вышел поиграть, да и две последние перемены, что он ходил здесь в лохмотьях, никак не облегчили его опоясывающий лишай.
– В следующий раз
Эшлин закатила глаза.
– Бездна и кровь, да кто поверит, что ты страж, ворчливый старый урод?
Девушка притаилась у двери в холл, присматривая за коридором снаружи. Она по-прежнему была одета в украденные доспехи – в черный кожаный нагрудник, юбку и в шлем с плюмажем, закрывающий лицо. Меркурио слышал рев зрителей наверху, его живот наполнился ледяным холодом и бабочками, когда он осознал, что игры «Магни» начались.
Хотя ее лицо оставалось каменным, дочурка Ярнхайма, похоже, разделяла его беспокойство. Она посмотрела на арену над их головами и вздохнула.
– Я должна быть там, – прошептала ваанианка.
– Это важно для нее, – ответил Меркурио.
– Пусть так, но весь этот план – гребаное безумие.
Меркурию вздохнул.
– Не знаю, заметила ли ты, девочка, но Мия Корвере и безумие идут в паре, как сигариллы и дым.
Эшлин улыбнулась.
– О, я заметила.
Епископ Годсгрейва присоединился к ней у двери и выглянул в коридор.
– Я понимаю, что сейчас не время и не место, – пробормотал он. – Но просто знай, если ты сделаешь ей больно, тебе нигде не спрятаться от меня.
Эш подняла бровь, рассматривая старика с головы до ног.
– Знаешь, ты необычайно мил для ворчливого старого урода.
– Отъебись, – прорычал Меркурио.
– Звучит как план. Приступим?