– Хорошая работа, – согласился Акихито.
Они вынули дротики из тела животного и наложили толстые зеленые припарки на раны. Мех животного окрасился в багряный цвет. Кровь текла на палубу, покрывая их руки, и пахла озоном и ржавым железом.
Они услышали тихое рычание, от которого внутри все перевернулось. Зверь шевельнулся, выпустил когти, вонзая их в палубу из закаленного дуба. Охотники быстро встали и вышли из клетки. Масару захлопнул дверь и задвинул толстые железные засовы. Арашитора снова зарычал, и мускулы под белоснежным мехом дрогнули.
В опасной близости ярко сверкнула молния, рассыпавшись мелкими искрами сквозь облако, клубившееся вокруг них, словно по черной маске поползли трещины, грозя ужасными разрушениями. Ветер выл, как стая волков с ощеренными пастями и острыми, как бритва, зубами.
Не взглянув на дочь, Масару повернулся и ушел.
Его ярость была ужасна.
Юкико сидела на мокрой палубе и смотрела, как зверь приходит в себя. Его глаза напоминали засахаренный темный мед, зрачки были расширены под действием черносна. Она была поражена сложностью его мыслей; свирепый интеллект и чувство собственного достоинства, которого она никогда не встречала у животных. Она чувствовала его замешательство из-за того, что крылья стали легче, странное головокружение, когда он встряхнул ими и поднялся.
Он снова взмахнул изувеченными крыльями, уставившись на обрубки перьев под ногами. И тогда он взревел, пронзительно, неистово, ненавидяще, ярость клокотала у него в горле, оставляя привкус крови на языке. Он встряхнул перьями, но песнь Райдзина не зазвучала, электричество вспыхивало искрами и гасло на обрубленных кончиках перьев. Он бросился телом на решетку – раз, другой, но звуки ударов растворялись среди шума бушующего шторма.
Юкико мысленно обратилась к зверю, чтобы утешить, облегчить его страдания. Но он отпрянул от ее прикосновения, вой дикой ярости ошарашил ее. Он снова ударился всем телом о клетку, напрасно пытаясь сломать железо когтями и клювом, вкладывая в рев всю ненависть, которую он чувствовал к этим жалким людишкам, совершившим над ним насилие.
Зверь смотрел на нее полным ярости взглядом, и в этой бездонной черной бездне ее отражение казалось крошечным и испуганным. Она знала, как убого звучат все ее сожаления. Она стояла рядом и просто смотрела, как отец уродует это великолепное существо. Она ничего не сделала, чтобы остановить его. Да и зачем? Это приказ избалованного царька. С манией величия и слепой гордыней.
Это последний великий зверь-ёкай во всей Шиме. И что они с ним сделали?
Зверь закрыл для нее свои мысли, и она погрузилась в пустую тьму. Его ненависть была ощутимым, темным сиянием, горевшим, как летнее солнце. Не мигая, он смотрел на нее, бросая бессловесный вызов. Хотя он молчал, она могла прочитать каждую его мысль так же отчетливо, как если бы он произнес их вслух.
ebooksa