Танцующая с бурей

– Я знаю о тебе и Касуми, – сказала она.

Он кивнул, не сводя глаз с потолка.

– Мать рассказала?

– Нет. Я вижу, как ты на нее смотришь.

– С Касуми все кончено. Я прекратил это, когда твоя мать…

– Поэтому она ушла? Даже не попрощавшись со мной?

Он долго молчал, облизывая сухие губы.

– У нее было много причин.

– Ты винил ее из-за Сатору, – Юкико сморгнула слезы. – Ты выгнал ее.

Лицо Масару потемнело, как будто облака закрыли солнце.

– Нет. Сатору… это была моя вина. Я должен был быть там. Я должен был быть отцом для вас. Но, боюсь, у меня всегда плохо получалось.

– Ты боишься, – огрызнулась она. – Всю свою жизнь ты убегал. Ты оставлял нас одних ради своей великой охоты. Ты поменял свою жену на другую женщину. Ты бросаешь меня каждый раз, когда тебе охота покурить эту вонючую траву. Ты – трус.

Масару медленно сел, перекинув ноги через край гамака, и спрыгнул на пол. Глаза его сверкали от ярости, словно отшлифованная сталь. Он подошел ближе.

– Если бы я был трусом, я бы убежал, как предлагала мне твоя мать, – голос его дрожал от гнева. – Я бы никогда не встал на сторону сёгуна Йоритомо после смерти сенсея Риккимару. Она предложила мне нарушить присягу. Стыд и позор.

– А если бы ты это сделал, она сейчас была бы здесь.

– Юкико, прошу тебя…

– Сатору был бы жив.

И тогда он ударил ее, дал ей пощечину, и ее звук показался громче, чем песня крыльев арашиторы. Она потеряла равновесие и упала, ударившись головой о стену, волосы закрыли ее лицо.

– Черт тебя побери, девочка, – прошипел ее отец. – Я присягнул на верность сёгуну. И я до сих пор под присягой. Если я нарушу свое слово, он отнимет у меня все. Все, ты понимаешь?

А как же я, хотелось ей плакать. Ведь я бы осталась с тобой.