Она задохнулась от пронзившей ее боли. Рваная рана на спине кровоточила и пульсировала. Ветка качнулась, зловеще потрескивая, когда она посмотрела на камни внизу. Потянувшись вверх и морщась от боли, она попыталась сдернуть себя с крючка. Раздался треск, ветка обломилась, и Юкико с отчаянным криком упала в темноту.
В небе сверкала молния, освещая тлеющие руины судна облакоходов, которые разметало по всему склону. Здесь и там тянулись длинные полосы пылающего чи – голубовато-белый ореол, освещавший клубящееся марево дождя, отливал оранжевым светом, когда огонь попадал на листву.
Девушка сильно ударилась о камень. По деревьям эхом разнесся гром, словно взрывы смеха.
Райдзин был доволен.
Она плыла в бессознательной мгле, то приходя в себя, то снова проваливаясь во тьму. Лицо было заляпано грязью, смешавшейся с кровью. Дрожащими пальцами она вытерла грязь с ресниц. В спине пульсировала тупая боль, но во всем теле чувствовалось милосердное онемение, отчасти из-за дождя, а отчасти из-за сильного холода, царствующего на этих высотах. Она решила еще немного поспать, просто закрыть глаза и ни о чем больше не волноваться.
Она потрясла головой, возвращаясь мыслями туда, где она родилась, и снова провалилась в сон и проспала так долго, что могла бы и вообще не проснуться. Но кто-то словно толкнул ее в бок.
Юкико приподнялась на локтях, морщась от синяков и боли во всем теле. Земля в лесу была плотно укрыта покрывалом из мертвых листьев и пышного зеленого мха – даже камни были покрыты густым мхом, как бородой. Подушечками пальцев она провела по мягкому мху и с благодарностью коснулась своей татуировки с лисой: падение спиной на скалы скорей всего убило бы ее.
Она поднялась на ноги и убрала грязные волосы с лица. Потемневшим взглядом внимательно осмотрела окрестности – кое-где вверху среди облаков еще вспыхивали слабые молнии.
Огромные, как дома, стволы деревьев окружали ее со всех сторон. Дождь проникал сквозь кроны, монотонно барабаня по листьям. Деревья были древними, с искривленными стволами: согбенные старцы с кожей, покрытой мхом, и грибами, рассыпавшимися разноцветными шляпками у корней. В животе у нее заурчало, и она выбрала несколько наиболее безопасных грибов, положив часть из них в оби на потом. Вспомнив о своем танто, она сначала испугалась, что потеряла его, и с облегчением вздохнула, нащупав пальцами лакированную рукоятку на талии.
Она посмотрела по сторонам – всюду одинаковая темнота. Поэтому, пожав плечами, она начала спускаться по склону в том направлении, куда улетел арашитора.
– Неблагодарное дерьмо, – выругалась она про себя.
Отец отругал бы ее за неподобающие слова. Оглянувшись вокруг, она поняла, что поблизости нет никого из взрослых и ругать ее некому, и стала выкрикивать все плохие слова, которые только могла вспомнить. Ругань радужным колесом покатилась между деревьями и зарослями папоротника, рассыпая слова и звуки в густых зеленых кронах. Настроение слегка поднялось после ее маленького бунта, и Юкико двинулась вперед во мраке.
Ее тонкие сандалии скоро промокли и порвались. Она шла, спотыкаясь о корни. Буря бушевала выше, ее силу приглушал пышный балдахин над головой, сплетенный из ветвей огромных деревьев, словно соединенные руки старых дорогих друзей. В воздухе стоял странный запах, знакомый с детства, о котором она позабыла, но теперь понемногу узнавала его.
Это был даже не запах, а его отсутствие –
В Кигене лотосом пахло все – едко воняла еда, которую она ела, вода, которую она пила, даже пот на коже. Но здесь, далеко в горах Йиши, не было даже намека на этот запах. С каждым годом поля все ближе подбирались к горам, но здесь, она чувствовала, все еще было чистым – последний оплот девственной природы во всей Шиме. Но скоро и здесь появятся рубщики, спилят эти деревья и загадят эту плодородную почву. Девиз Гильдии незваным гостем всплыл у нее в голове, и она шепотом произнесла его, прижав пальцы к губам.
– Лотос должен цвести.
Над лесом мрачно занимался рассвет, когда Юкико, наконец, наткнулась на следы арашиторы: свежие отпечатки лап существа, не привыкшего проводить много времени на земле. Она не заметила крови и утешалась тем, что зверю не пришлось страдать больше того, что он уже пережил.
Несколько часов она шла по тропе по осыпающемуся склону горы, время от времени останавливаясь, чтобы отдохнуть и поесть, чтобы слизать капли дождя с широких зеленых листьев. Ноги в порванных сандалиях кровоточили, под ступнями хлюпала влага, сверху падали капли, скопившиеся в нависающих кронах. Иногда она теряла след на каменистой почве, снова находила его, но до отца-следопыта ей было далеко.
Воспоминание о ее последних словах эхом отозвалась в сознании. Она все еще чувствовала ожог от его пощечины, слышала гнев и боль в его упреке. Но все же она боялась, что он погиб в катастрофе, что спасательный плот с остатками экипажа сбился с пути из-за шторма и врезался в скалы. Глаза ее наполнились горячими слезами, и она вытерла их тыльной стороной ладони.
ebooksa