Предатель рода

Капитан с рычанием отвернулся от Кина и опустился на колени рядом с Даичи. Четверо Кагэ подняли старика на плечи, и он закричал, схватившись за ребра. Рот снова окрасился кровью. Каори велела им бежать и быстрее доставить своего павшего лидера в лазарет к Старой Мари. Бросив полный ненависти взгляд на Кина, она приказала нескольким воинам осмотреть поле битвы и убедиться, что мертвы все демоны. Остальным поручили помочь раненым собратьям.

Над головой грохотал гром. Ветер продирался сквозь деревья. Дождь шипел, как змеиное гнездо. Прихрамывая, потрясенные, истекающие кровью Кагэ направились в убежище в деревне. И посреди всего этого стоял Кин, потерянный, плывущий по течению. Один воин толкнул его, другой плюнул ему под ноги. А он устремил полный муки взгляд на безмолвные метатели, на разорванные уплотнители, снова задаваясь вопросом, как такое могло произойти. Сломаться мог один. Максимум два. Но чтобы из строя вышли сразу все?

Пошатываясь и борясь с тошнотой, он поплелся под дождем к своей позиции.

– Гильдиец.

Услышав голос Исао, он остановился. Он должен был остановиться и посмотреть ему в глаза.

Под дождем стояли все трое. Исао. Ацуши. Такеши. Руки скрещены на груди, пальцы сжаты, на лицах – гнев и презрение. Такеши сделал шаг навстречу, но Исао задержал его и что-то пробормотал так тихо, что Кин не услышал. Зарычав, Такеши повернулся, и они вместе с Ацуши направились к павшим о́ни. Переходя от тела к телу, они перерезали глотки демонам преисподней, добивая тех, кто еще был жив. Струйки черной крови искрились под дождем.

Исао остался стоять – глаза прищурены, в ножнах за спиной меч. Медленно подняв одну руку, он указал на Кина и затем сделал резкое движение по горлу, как бы перерезая его.

У Кина от ужаса скрутило живот. Другие Кагэ уже ушли. Он понимал, что остался один. Совсем один. И эта мысль вдруг с ясностью вспыхнула в его голове. Поэтому он бросился в кусты, в тень, направляясь к тюрьме Кагэ, в единственное место, куда он мог прийти. Теперь он знал, что те трое не остановятся ни перед чем. Если они захотят это сделать, они пойдут на все.

Он вспомнил, как Исао просил Даичи не сражаться на линии метателей. Он умолял об этом, почти в отчаянии. И теперь Кин наконец понял почему. Пока он бежал, у него в голове возник образ – Исао рассекает ему горло, и в мерцающем свете бури он видит черное пятно смазки контрольного устройства.

Пятна смазки на его руках.

24

Милости

Ичизо наблюдал, как даймё клана Тора поднял меч до уровня горла самурая. На клинке заиграли блики кроваво-красного солнечного света. Противник стиснул зубы и задержал дыхание. Оружие свисало из его руки. Хиро впился взглядом в самурая, стоявшего перед ним за полированными досками, среди манекенов с безжизненными взглядами. Мускулы его блестели от пота, а из металлического протеза в спертый воздух периодически вылетала тонкая струя выхлопов.

Затем он сделал выпад.

Ичизо с трудом мог отследить движения своего кузена. Протез Хиро летал, превращаясь в размытое пятно, а его клинок разбил защиту противника. Даймё вращался на месте, описывая широкую дугу катаной на уровне ребер мужчины. Деревянный клинок бил по нагруднику самурая, оставляя вмятины на металле. С губ мужчины слетел влажный выдох, и он упал на колени, схватившись за бок и скривив от боли лицо. Хиро стоял над ним, подняв меч над головой, чтобы нанести удар, который мог бы стать смертельным.

Самурай поднял руку, сдаваясь.

– Сдаюсь, мой господин, – прохрипел он. – Сдаюсь.

Аплодисменты Ичизо смешались с аплодисментами слуг и четырех других спарринг-партнеров Хиро, которые, скрючившись от боли, болтались у стен додзё – помещения для тренировок. Их даймё отрабатывал удары на людях уже почти час. Ичизо слонялся снаружи, прислушиваясь к резким крикам и хрипу боли, пока, наконец, не потерял терпение и не зашел в надежде поговорить с лордом клана.

Хиро помог своему противнику подняться на ноги и, заметив Ичизо среди свиты, вопросительно приподнял бровь. Даймё сражался без доспехов. Его мускулистое тело блестело от пота в угасающем свете. Длинные черные волосы были зачесаны назад и собраны в хвост, свисавший темной рекой на грудь. Короткий шрам от прокола повредил тугую грудную мышцу над сердцем. Еще несколько дюймов – и он не избежал бы смерти. На правом плече – испорченная татуировка тигра, а металлическая муфта, закрепленная вокруг бицепса, прикрывала стык между телом и протезом, подаренным ему Гильдией. На Ичизо зрелище произвело неприятное впечатление – плоть в сочетании с машиной, – слишком похоже на лотосмена, на его взгляд.

Сёгун Йоритомо всегда держался на расстоянии от производителей чи – чи-монгеров. И четко соблюдал границу между троном и Гильдией. Но Хиро, казалось, объединился с ними без долгих раздумий. Ичизо знал, что лотосмены пообещали его двоюродному брату большую власть, знал, как много зависит от этого союза между Хиро и леди Аишей, и знал, что станет со страной, если кланы начнут гражданскую войну. И всё же беспокойство по поводу этого открытого союза с Гильдией росло с каждым днем – это волновало его даже больше, чем угроза со стороны повстанцев Кагэ, прячущихся среди теней, и больше, чем Танцующая с бурей, провоцирующая недовольство на севере. И он задавался вопросом, какую цену даймё готов заплатить за трон.