Предатель рода

Юкико слушала, как затихают в коридоре шаги Ильича. Она понятия не имела, убедила ли его, не знала о том, куда он идет: за припасами или чтобы сдать ее Данилу. Но впервые с тех пор, как она оказалась здесь, она осталась наедине с Рыжиком. Поэтому она не собиралась ждать, когда всё выяснится.

* * *

Рыжик перегрыз один из ремней, державших ее запястья, и догрызал второй, когда она услышала тихие шаги в коридоре. Она посмотрела на пса, который прервал свои труды: он приподнял одно ухо и завилял хвостом.

Это Ильич?

Он моргнул.

Твой мальчик? Это Твой Мальчик идет?

…нет!

Юкико натянула недогрызенный ремень и, в конце концов разорвав его, взялась за ремни на своих лодыжках. Шаги в коридоре стали громче. Юкико поднялась и спряталась в тени, когда ручка повернулась и дверь широко распахнулась.

В сумраке было видно, как кто-то вошел, и она набросилась на него, накинув простыню на голову и пнув под колени. Человек упал с приглушенным криком боли, завыли поршни. Юкико схватила устройство у него на поясе и вырвала его из кобуры. Человек снял скомканную тряпку со своего лица и повернулся к ней, и она узнала Петра, бледного как простыня, в которую она его завернула. Руки потянулись к потолку.

– Стоп! – Его единственный здоровый глаз остановился на устройстве в ее руке. – Не надо!

Юкико поняла: мужчина пьян. Запах спиртного изо рта и от кожи был настолько сильным, что она могла в нем купаться. Она направила устройство ему в голову, держа палец на, как она надеялась, спусковом крючке.

– Что ты здесь делаешь? – прорычала она.

– Пожалуйста. – Он кивнул в коридор. – Пожалуйста. Я хочу с тобой.

– Что? Чего ты хочешь со мной?

– Пользовать тебя. – Он облизнул губы, оглядывая ее с головы до пят. – Тело. Пользовать для тела.

– Мое тело?

Он протянул руки и положил ей на плечи, провел ими по ее груди. Юкико отступила на шаг, скривив губы от отвращения.

– Пожалуйста. – Пётр еще раз окинул ее взглядом и приложил палец к губам. – Хочу тебя. Пошли за мной. Мы должны идти.

– Больной ублюдок, – прорычала она.

– Больной? – Мужчина нахмурился. – Не болеть, это…

Она пнула его коленом в промежность, а локтем двинула в челюсть. Голова мотнулась у Петра на плечах, между рассеченными губами брызнула слюна и кровь, глаза закатились, и он с влажным стуком свалился на бетон. Рыжик спрыгнул с кровати и обнюхал лицо человека, облизывая его нос и с надеждой виляя хвостом.