– Кабацкая драка. – Морщась, Йоши поднял окровавленную тунику и вылил целую бутылку «сеппуку» на ужасную рану на ребрах.
Хана сорвала с себя платок и прижала его к порезу глубиной в дюйм, из которого текла теплая липкая кровь.
– Кабацкая драка?
Йоши кивнул, опрокидывая в рот остатки рисового вина.
– Пьяный нищий монах подошел ко мне со своими четками. А они, ты же знаешь, чертовски острые…
Хана отстранилась, положив руки на бедра.
– Йоши, ты хоть раз в своей проклятой жизни можешь быть серьезным?
– И какой в этом смысл? – Он помолчал, чтобы отдышаться, и осмотрел ее новый наряд с ног до головы, криво улыбнувшись. – Да ты красивее, чем сама весна, сестрица моя.
Хана нахмурилась, глядя на тряпку, на пальцы, залитые кровью Йоши. Она посмотрела на Джуру. Юноша был в полной панике – руки заляпаны ярко-алым, а в темных влажных глазах плещется страх. Акихито с мертвым молчанием стоял в углу и переводил взгляд с брата на сестру. Наконец она повернулась и, не мигая, уставилась на Дакена, который свернулся на своем обычном троне над подоконником.
– Кто-нибудь скажет мне, что, черт возьми, происходит…
Не получив ответа, она обратилась к Кеннингу.
Она уловила местных крыс-трупоедов и быстро перелетела через дюжину пар глаз на расстояние крика от многоквартирной башни. А там вдали…
…на расстоянии…
– Крысы, – выдохнула Хана. – Вот дерьмо…
Она посмотрела на Йоши, его глаза расфокусировались и расширились, когда они встретились взглядами.
– Вот дерьмо – это ты о размере…
– Их не меньше дюжины…