Васька Дылда видел, как кто-то поднял Михалыча, будто пушинку, и подбросил с такой силой, что металлический короб двери выгнулся. Михалыч упал бесформенной грудой, и кто-то темный и бесформенный, будто ожившая тень, наступил ему на голову и проломил ее. Хруст ломаемого черепа был слышен даже на кухне.
Пару недель назад идея «отжать» квартиру у сироты выглядела привлекательной. Пашка казался безобидным и глуповатым алкоголиком, который все равно бы спился к сорока годам. План созрел мгновенно, и они с Михалычем рассчитывали за зиму продать квартиру, поделить добро и разъехаться с проклятой стройки в разные стороны.
Сейчас же, когда Васька видел дергающееся тело Михалыча, валяющееся на пороге, вся привлекательность идеи вылетела в трубу.
Он разглядел грузный силуэт, ввалившийся в квартиру. Перевел взгляд на Пашку. Тот улыбался. Из разбитых губ сочилась кровь, под глазом наливался синяк, а он улыбался!
– Пап, – сказал Пашка, – я знал! Конечно, я знал.
Васька перехватил в руке бутылочную «розочку». Неожиданно резко завоняло чем-то мерзким, гнилым, едким. Темный силуэт ворвался в кухню, и Васька понял, что это Дед Мороз. Красная шуба, красные пузырящиеся брюки, борода из ваты… Васька выставил перед собой «розочку» и завопил:
– Не подходи! Не подходи, твою мать! Я за себя не отве…
Он успел увидеть черную глазницу, набитую червями, лоскуты кожи, дыры вместо щек и болтающийся на артериях глаз. Стало невыносимо душно и едко. Ваську схватили за кисть, сломали ее с сухим треском, вывернули локоть и запихнули Васькину же руку с бутылочной «розочкой» ему в горло. Васька почувствовал, как стекло разрывает небо и отсекает язык, рвет гортань. Ваську стошнило – блевотина вперемешку с кровью потекла по гниющим рукам Деда Мороза. Потом его взяли за голову и сломали шею.
– Пап, как я рад тебя видеть! – бормотал Пашка, счастливо улыбаясь. – Я соскучился! Я так соскучился!
Дед Мороз отошел от Васьки Дылды. Тот упал на стол, а потом завалился на пол, нелепо оттопырив сломанный локоть. Глаза у Васьки удивленно таращились на потолок. Рот был открыт, золотые зубы выбиты, рука засунута в горло едва ли не наполовину. Из разорванных уголков губ сочилась кровь.
– Обижали тебя? – спросил папа, присаживаясь за стол.
Пашка отметил, что год назад у папы было больше зубов. Интересно, как долго он еще сможет выбираться, – откуда он вообще выбирается? – прежде чем черви и время окончательно его не уничтожат?
– У меня для тебя подарок, – сказал папа, запустил руку под шубу и вытащил яркую коробку. – Там сам разберешься, что да как. Говорят, редкая модель. Коллекционная.
Он наклонился, загреб гнойными пальцами колесико от разбитой машины, положил на стол. Пашка увидел растекающиеся по скатерти кровавые разводы. Несколько упавших червячков закрутились среди бутылочных осколков. Все это было по-настоящему. Папа был настоящий!
Он посидит тут еще несколько минут, а потом вернется, ничего не объяснив и не рассказав, куда-то в другой мир, откуда можно выбраться ненадолго, чтобы повидать сына.
Где-то на улице загрохотали фейерверки.
Пашка дождался, пока папа уйдет, а потом поднялся и пошел к полкам, где лежали ножи. Нужно было освободить руки и заняться двумя телами, пока их никто не заметил.
Новогодняя ночь как нельзя лучше подходила для того, чтобы заметать следы.
Кирилл Малеев
Яг Морт
ebooksa