Самая страшная книга 2018 ,

22
18
20
22
24
26
28
30

– Как же я босым-то?

– Сымай!

Он, охая, завозился с обувью.

– Не православно, голубушки! Не по-русски, ей-богу. Люди вы нравственной рыхлости!

Свинцовый кастет переместился из голенища в кулак. Кержин выпрямился, левым предплечьем отбивая нож. Кастет чмокнул подбородок коротышки. Сокрушительный удар подбросил в воздух. Перекувыркнувшись, грабитель шлепнулся о стену и развалился поперек проулка. Кержин наподдал сапогом контрольный.

Воровка попыталась удрать, но следователь встал на пути. Схватил за шиворот. Пуговицы отлетели с тужурки, съехал платок. Плеснули синевой испуганные глаза.

Она брыкалась минуту, потом ослабла в углу, покорная року.

– Ну, все, все, баста, – примирительно сказал Кержин и по-отцовски пригладил волосы девочки. Они были мягкими, детскими. Как и искусанные губы, и округлые щеки.

– Прости, что дружка твоего огрел, нервный я. К тебе разговор будет.

Она захлопала ресницами.

– Звать тебя как?

– Амалией, – сказала после паузы.

– Где здесь заночевать можно, Амалия?

– Над трактиром комнаты сдают, – непонимающе пролепетала девушка.

– Ага.

Кержин, не спуская с пленницы взора, порылся за пазухой, извлек радужные ассигнации. Воровка сглотнула, вперившись в бумажки.

– У нас с тобой два варианта, Амалия. Или я кличу городового, и тебя за безобразия и скверный норов в сибирку оформим, или разбогатеешь на три сотенных.

– Три… – она запнулась. – А что делать надо?

– Переночевать со мной.

Он ждал новую порцию царапаний и брыканий, но Амалия оцепенела. Вращались шестеренки в голове, дошло-таки, чего хочет несостоявшаяся жертва. Проклюнулась улыбка. Сперва робкая, затем насмешливая.