– Я тоже так думаю… Они заглатывают эти камни, а через несколько недель камни стираются, становятся гладкими – и стегозавры отрыгивают их, оставляя эти интересные маленькие кучки, а потом заглатывают новую порцию камней. А когда они собирают новые камешки, вместе с камнями заглатывают и ядовитые ягоды… И заболевают.
– Черт возьми, ты наверняка права, – сказал Грант.
Алан снова посмотрел на кучку гладких камешков и разгреб камни рукой – без какой-нибудь определенной цели, просто по давней привычке палеонтолога.
И вдруг он замер.
– Элли, ты только посмотри!
– А ну, отбей вот этот, малышка! Прямо в перчатку! – Лекс восторженно взвизгнула, и Дженнаро бросил ей мяч.
Девочка отбила мячик с такой силой, что у Дженнаро на мгновение онемела рука, когда он поймал мяч.
– Эй, полегче! Я же без перчатки!
– Слабак! – с пренебрежением бросила Лекс.
Раздосадованный Дженнаро изо всех сил запустил в нее мячом и услышал громкое «Чвак!» – мяч ударился о кожаную перчатку.
– Ну, вот, это больше похоже на настоящий бросок, – снисходительно похвалила девчонка.
Дженнаро стоял возле больного стегозавра, играл в мяч с девочкой и одновременно разговаривал с Яном Малкольмом:
– А этот больной динозавр – он тоже вписывается в вашу теорию?
– Что-нибудь подобное обязательно должно было случиться, – сказал Малкольм.
Дженнаро покачал головой.
– Есть ли что-нибудь такое, чего не предусматривает эта ваша теория?
– Но при чем тут я? Это теория хаоса. Я заметил, что обычно никто не придает значения математическим закономерностям. Это потому, что математики пытаются приложить к человеческой жизни слишком обширные закономерности. Гораздо большие, чем, к примеру, принцип Гейзенберга[21] или теорема Геделя[22], о которых столько болтают. В основном все эти закономерности имеют чисто научный, академический интерес. Это, так сказать, вопрос философии. А теория хаоса, наоборот, описывает закономерности нашей повседневной жизни. Вот вы знаете, зачем были созданы первые компьютеры?
– Нет, – ответил Дженнаро.
– Запусти его покруче! – заверещала Лекс.
– Компьютеры были созданы в конце сороковых годов, потому что некоторые математики – например, Джон Нойман – считали, что если у нас будет компьютер – машина, способная одновременно оперировать большим количеством переменных величин, – то можно будет точно предугадывать погоду. И человек наконец сможет постичь все тайны этого непредсказуемого явления. И, знаете ли, многие люди верили в эту сказку в течение целых сорока лет. Они верили, что предсказание основывается исключительно на отслеживании множества причинно-следственных связей. Если известно достаточное количество исходных данных – значит, можно предугадать все, что угодно. Это было самое распространенное научное заблуждение со времен Ньютона.
ebooksa