Остров Смертушкин

И дальше всё сложилось словно в написанной ею пьесе – горячие ладони на ее плечах, пахнущее кокосовым ромом дыхание на ее шее, знакомая растворяющая истома, которая всегда предвосхищает первый поцелуй, а дальше шаг с воображаемого моста для суицидников и полет в неизвестность. Мужчина расплатился за коктейли, и Лариса даже не спросила, куда он ее ведет – просто послушно шла рядом. Только когда они оказались на лишенном фонарей участке пляжа, он наконец сообщил свое имя – Джон и узнал, как зовут ее.

Потом Лариса сотню раз вспоминала этот момент, проклиная свою легкомысленность. Она была достаточно взрослой, чтобы сразу сообразить – с этим Джоном что-то нечисто. С самого начала были странности. Он вроде бы решительно целовал ее, но она совсем не чувствовала той волшебной энергии, густой золотой волны, которая и бросает одних «неподходящих людей» в объятия других «неподходящих людей» – в нашу эру секс-девайсов и виртуальной реальности. Он совсем не интересовался ею, почти ни о чем не спрашивал. Нет, всем было ясно, что это курортные отношения, с помощью которых можно уместить целую вечность в обезжиренный уик-энд формат, но все же существовали правила игры! Скоротечная курортная страсть – это не цинизм и биология без шелухи, это ролевая игра в счастье. Так, во всяком случае, всегда считала Лариса.

В какой-то момент ей даже показалось, что Джон заскучал, и Лариса удивилась, когда он вдруг сказал, что завтра утром может отвезти ее на самый красивый в окрестностях пляж – такого она точно никогда не видела.

– Но я здесь не одна, – напомнила Лариса. – Моя сестра спит в номере. У нее есть… ммм… проблемы. Я не смогу оставить ее.

– И незачем, – легко согласился Джон. – Отправимся все вместе. У меня катер, места хватит всем.

– Катер? А остров что, посреди океана?

– Да, небольшой остров. Не волнуйся, он недалеко. После обеда верну вас в отель. Хоть попробуешь настоящее манго, а не ту лабуду, которую выдают за него на местном рынке. Может быть, это самый лучший остров на всем белом свете. Так о нем говорят.

– Остров Смертушкин, – вдруг вырвалось у нее.

– Что? – удивился рыжий.

– Да так, не обращай внимания. Это на моем языке. Сказочка родом из детства.

А потом случилось то, что случилось.

Всё происходящее воспринималось словно со стороны. Лариса не чувствовала ни страха, ни боли, ни усталости. Она просто осознавала, как мужчина с сильными веснушчатыми руками, улыбка которого еще несколько часов назад будила в ней смутные и сладкие фантазии, волочет ее по сухой горячей земле.

«Где же Настя? – промелькнуло в голове. – Где-то поблизости должна быть и Настя. Что с ней теперь будет, без ее таблеток? Я должна сохранять спокойствие, чтобы ей помочь».

Мысли были какими-то отрывистыми, лишенными текучести и объема. Как будто ее организм переключился в режим самосохранения и предпочитал не тратить лишнюю энергию на пустые размышления.

Ноги, наверное, теперь в синяках и ссадинах, но боли Лариса не ощущала. Она старалась запомнить как можно больше деталей окружающего пространства, запомнить дорогу, по которой, как она тогда надеялась, ей предстоит убежать. И увести с собой сестру. Причем сделать это надо как можно быстрее – в таких обстоятельствах у Насти скоро случится приступ. Она начнет монотонно орать, биться головой о землю, бросаться на людей с собачьим оскалом и в итоге так возбудит похитителей, что те сочтут правильным ее убить.

Лариса же чувствовала себя в относительной безопасности. Если бы этот Джон хотел смерти сестер, он бы давно это сделал – у него была масса возможностей осуществить самые темные и страшные фантазии. Но он и пальцем их не тронул. Зато зачем-то привез их сюда, а это значит – шанс на спасение есть.

Лариса почти сразу поняла – что-то не так. Еще когда скоростной катер Джона едва отчалил от берега и знакомый пляж с разноцветными зонтиками, опутанными иллюминацией пальмами и громогласными продавцами кукурузы, жареных креветок и дурацких плетеных браслетиков остался позади.

Глупо, странно, но впервые в жизни Лариса подумала: а ведь надо было послушать сестру, пойти на поводу ее темного предчувствия.

С самого утра Настя бубнила:

– Смерть за нами пришла, и ты впустила ее в дом. Смерть за нами пришла, и ты открыла ей дверь. Смерть за нами пришла, и ты усадила ее за стол, как дорогого гостя.