Круг замкнулся

– Однажды Грет меня спас.

Глава 27

Снов не было – только навязчивый черный дым: на губах, на ресницах, под кожей, в носу и в гортани. Жжет, щиплет, сушит. Не отпускает. И нестерпимая пустота разрастается в груди.

Но рано или поздно кончается все. Даже кошмары.

Проснулась Белянка резко – будто о ребра разбилось сердце, будто захлестнула прозрачная ледяная волна. Из окон под бревенчатым потолком землянки лился свет, скользил по неошелушенной рыжей коре, тонул в темных щелях, золотил широкими лучами рассыпанную по полу солому.

Комната была чужой. Незнакомой.

Белянка сомкнула на миг набухшие песком веки и приподнялась на локтях.

По углам желтели травяные занавески, а в середине, окруженный широкими скамьями, стоял стол. Громадный овальный стол для большой семьи и добрых соседей. Лишь у одной хозяйки был такой стол – у тетушки Пшеницы. Сколько раз Белянка помогала здесь с пирогами для праздников! Вот и теперь в кадушке поспевало ароматное желтое тесто…

Такой кадушки хватит на всю деревню.

Холодная тревога лизнула сердце.

– Есть здесь кто живой? – прошептала Белянка.

Комната молчала.

Вчерашний день неторопливо проступал сквозь мутный дым: чужак в тумане, сон у Ивы, Лесной Пожар и… тетушка Мухомор! Белянка бросилась к выходу, взлетела по короткой лестнице, вырвалась из землянки и жадно вдохнула свежий воздух. Сердце перепуганно билось в ушах.

– Куда спешишь, милая? – У бочки с водой переминалась с ноги на ногу сердобольная тетушка Пшеница. – Как ты? Бледная-то какая!

– Мы остановили огонь? – выпалила Белянка.

– Да тут все сгорело бы иначе! – неискренне рассмеялась хозяюшка, а в глазах плескался страх. И жалость.

Сердце замерло, язык прилип к небу, но Белянка прошептала:

– Скажи мне…

Старая сплетница закрутилась, закудахтала, а потом так и выдохнула:

– Ты бы сама пошла в избушку к Горлице да все увидала…