— Да, — промычал Нуолти.
— Чудная все-таки у них психология, — как-то не в тему продолжал Розуел.
Космический модуль-носитель отделился от базы и медленно, используя малые планетарные, отодвинулся в сторону. Работа двигателей полностью заглушалась шумопоглотителями, и Джим ощущал только слабую вибрацию.
Он сидел в кабине одноместного истребителя и ждал команду к включению коммуникационного боевого компьютера, встроенного в боевую машину. Страховочные ремни широкими лентами исполосовали застегнутого в скафандр Джима.
Гермошлем с открытым забралом покоился в резонирующем силовом поле.
Пока делать было нечего, и Джим рассеянно вспоминал последнюю встречу со Смолли. Он вышел из зала комиссии в большом недоумении. Его приговор отложили до лучших времен. И тут перед входом в зал, как всегда внезапно и ниоткуда, появилась эта очаровательная девушка.
— Джим, — сказала она, — тебя пошлют в маршевый отряд. Я подслушала некоторые их мысли.
— Спасибо. Ты так много для меня сделала, — усмехнулся Джим и тут же пожалел о сказанном.
Но Смолли не обиделась. Так, по крайней мере, показалось Джиму. Она стояла перед ним такая же неприступная, с таким же твердым характером. Джим как бы ощутил ее вызов. Молчание затянулось.
— Смолли, — выдавил из себя Джим, — ты мне нравишься.
— Ты мне тоже, — выпалила она. И снова молчание. Джим пытался как-то занять руки, которые сейчас ему очень мешали. Смолли же напоминала телеграфный столб без проводов.
— Я не шутил, то есть не шучу, — продолжил Джим, давая понять, что все равно их «мосты сожжены».
— Я… да.
Со стороны могло показаться, что они ведут какой-то закодированный, секретный разговор.
— Пока, — сказала Смолли.
— Пока, — ответил Джим, и они обменялись затянувшимися рукопожатиями. Руки их горели, и каждый ощущал учащенный пульс другого.
— Сто семнадцатый! Сто семнадцатый! Джим очнулся.
— Сто семнадцатый слушает. — Джим отбросил все лишние мысли.
— Готовность один. Удачи! — продолжал голос.
Джим включил кнопку загрузки компьютера, и в то же мгновение кабина истребителя закрылась.