– Сомневаюсь в том, что повезло, – буркнул Дэн. Медбрат рассмеялся, а затем уже серьезно добавил:
– Повезло в том, что тебя Павел Игнатьевич нашел.
– Я сам дошел.
– Вдвойне повезло! И что сам дошел, и что прямиком к Павлу Игнатьевичу.
– Кто он такой? – спросил Дэн, но вовсе не из интереса. Разговор поддерживать было сложно, но это был единственный способ отвлечься от мучительной дороги.
– О, ты, наверное, не местный, раз не знаешь, кто такой Павел Игнатьевич. А он в прошлом – известный врач! Почетный хирург. В столице работал когда-то. Сейчас местных жителей на дому лечит. Если бы не та история пять лет назад…
– Серег, хватит болтать, – сердито оборвал медбрата фельдшер.
– Да я не болтаю, – обиделся тот. – А о Свербском Павле Игнатьевиче лучше пусть больше людей узнает! Может, когда-нибудь справедливость и восторжествует.
– О каком торжестве ты говоришь, Серег! Павел Игнатьевич здесь уважаем и любим. И это его выбор – уехать к нам из Москвы и не работать больше в больнице.
– Выбор! – возмущенно фыркнул Сергей. – Его заставили сделать этот выбор! Вы же знаете, Дмитрий Степанович, что еще моя бабушка работала со Свербским. И она всегда повторяла, что Павел Игнатьевич – врач от бога! А из-за какого-то толстопуза с ним так обошлись…
– А что случилось? – вклинился в разговор Дэн.
– Да умерла лет пять назад одна актриса. Не очень известная. Но жена какого-то влиятельного мужика. Не вина Свербского была. Но обвинили его. И сделали так, чтобы он оставил больницу. Ушли его на пенсию, в общем. Если бы не это, он бы еще работал и работал. И скольких бы пациентов спас!
Свербский. Отчего-то редкая фамилия показалась Дэну знакомой. Может, он ее слышал когда-то дома? Мама до пенсии работала медсестрой в столичной больнице и наверняка знала о таких светилах, как этот Павел Игнатьевич.
– Ну, все, подъезжаем, – сказал фельдшер с излишним энтузиазмом, словно его тяготил разговор. – Заканчиваются твои страдания, парень.
– Похоже, только начинаются, – возразил Дэн. И оказался прав.
Бесконечная ночь выплеснулась в такое же бесконечное и мучительное утро. Его куда-то перевозили, ощупывали, светили в глаза фонариком, заставляли следить за молоточком, гипсовали и бинтовали поломанную руку. Потом вообще его засунули в навороченную и супердорогую «трубу», наличием которой областная больница чрезвычайно гордилась. Дэну, любившему пространство, в «трубе» было невыносимо. Умный аппарат пищал, тарахтел и выл, и все эти звуки только усугубляли боль в голове. А когда под конец раздался стрекот, Дэну показалось, что его мозг прошивают швейной машинкой. Но итогом всех мучений оказалась хорошая новость: серьезных повреждений, которых опасались врачи, у него нет. Жить он будет, хоть в первые дни и не очень качественно. Дэна решили оставить в больнице на несколько дней, и ему удалось получить отдельную палату. Вот наконец-то и сыграла свою благую роль банковская карточка.
– А Интернета у вас нет? – спросил Дэн молоденькую медсестру, когда та замеряла ему давление и температуру.
– Есть! – охотно откликнулась девушка. – Я напишу вам пароль. Можете подключиться.
– Я потерял телефон. Ни одного номера не помню. А надо как-то родным сообщить, где я. Только письмом могу. Почтового голубя слать не хочется. Так что лучше Интернет.
Девушка улыбнулась и махнула в сторону коридора.