Все цветы Парижа

– Я пишу книгу, – сообщила она.

– Книгу?

– Да, – ответила она. – Ну, это коллекция всяких историй. За годы работы я слышала много интересного от моих пациентов и решила все это записать.

Я взглянула на папу и усмехнулась, пытаясь его развеселить.

– Гляди, мы можем тоже попасть в эту книгу!

– Конечно, – отозвалась Эстер, а папа слабо улыбнулся. – Вы найдете себя в девятнадцатой главе. – Она нахмурилась, когда я рассказала про папины травмы, и внимательно рассмотрела его раны. – Сейчас мы вас починим, и вы будете как новенький. Но перед этим я хочу предложить вам чай.

– Нет, спасибо. Не беспокойтесь.

– Никакого беспокойства, – сказала она. – Я и сама с удовольствием составлю вам компанию.

Я ужасно волновалась за папу и даже не заметила, что Эстер была в ночной рубашке и халате. Мы либо разбудили ее, либо она просто ложилась спать. И все же она не высказала ни малейшего недовольства. Через несколько минут она вернулась, неся в одной руке горячий чайник, а в другой три чашки.

– Вы так добры, – сказала я Эстер. – Мы невероятно благодарны вам за помощь. Перед этим я позвонила доктору Бенниону и…

Эстер спокойно покачала головой, наливая чай.

– Можете больше не говорить. – Она протянула чашку папе, потом мне. – Я рада, что вы пришли ко мне. Доктор Беннион – ненадежный человек.

Я вспомнила, сколько раз он лечил папу, Кози и меня. Тогда он был приветливым. Неужели я так ошибалась все эти годы?

– Грустно, но эта война высветила в некоторых людях самое плохое, – сказала Эстер. – И доктор Беннион – один из таких людей. Ни один врач не имеет права отказывать больному в помощи, особенно по расовым мотивам.

Я решила, что она говорила про папу, но она продолжала.

– На прошлой неделе к нам пришла трехлетняя девочка с ужасным кашлем. Бедняжка с трудом дышала, ей немедленно был нужен кислород. Она была еврейка: я заметила звезду на пальто ее матери. Доктор Беннион отказал ей, заявив, что у него нет времени. – Она неодобрительно покачала головой. – Он солгал. В тот день я дежурила и видела его расписание приемов.

– Я не понимаю таких людей, – сказала я со вздохом. Она кивнула.

– Некоторые вещи невозможно понять. Как зло.

– Но доктор Беннион вовсе не… злой, – возразила я.

– Может, и не злой, – ответила Эстер, – но он все равно подвержен ему. Кто знает причину? Потому что он хочет защитить себя, свои доходы и свое положение? Потому что боится? Я не знаю. – Она посмотрела в угол комнаты, где на маленьком столе мурлыкала ее кошка.