– На швейной фабрике в промышленном районе.
– Сколько у нее детей?
Оркестр заиграл более быструю мелодию, и мы сменили ритм.
– Пятеро, – ответила я. – Самому старшему нет и девяти. Ужасная ситуация. На прошлой неделе я принесла им немного хлеба. В квартире был ужасный беспорядок. Настоящая нищета.
Чарльз с нежностью посмотрел на меня.
– Я хочу помочь ей, – сказал он.
– Как?
– Сначала давай вытащим ее с этой работы на фабрике, чтобы она могла заботиться о своей семье.
– Но для этого ей понадобятся…
– Деньги. Я об этом позабочусь.
Я искренне улыбнулась.
– Правда?
– Да, – подтвердил Чарльз. – Но она не должна узнать о моем вмешательстве.
– Хорошо, я помогу тебе, – предложила я.
– Договорились.
Я прикоснулась головой к его груди.
– Это очень благородный поступок.
– Нет, – Чарльз погладил меня по волосам, – это
Он закружил меня, потом снова притянул к себе. Музыка на мгновение смолкла, я заглянула в его глаза. От его взгляда по моему телу побежали мурашки, и когда Чарльз наклонился ко мне, наши губы соприкоснулись.
– Вот ты где! – раздался пронзительный женский голос. Я отпрянула от Чарльза и заметила подходящую к нам женщину. Ее желтовато-коричневое шелковое платье и шляпка с отделкой из белых перьев выглядели как на картинке из журнала «Вог». Джорджия иногда приносила мне старые номера из дома, в котором работала горничной. В старом спортивном зале эта дама выглядела как лебедь на угольной шахте.