Волосы у Эвы все промокли от пота, а глаза так и горели от лихорадки. Томаса присела в ногах кровати. Свечи и распятия заполонили столик; там же стоял чайник крепкого и пахучего травяного чая.
Эва схватила сестрину руку и сжала до боли.
– Я знаю, что ты сделала, – прохрипела она. – Держись подальше от этого проклятого дерева.
Томаса расплылась в улыбке.
– Пей побольше этого чаю. Говорят, он помогает.
Эва поморщилась и даже не попыталась взять чашку. Возможно, чай и на вкус был не лучше, чем на запах.
– Слушай, я серьезно!
– Расскажи мне еще раз, как именно он тебя проклял, – возразила Томаса. – Я, между прочим, тоже серьезно.
Эва как-то странно усмехнулась.
– Надо было лучше слушать Розины сказки. Может, если бы я прочла хоть на пару журналов меньше… Не знаю. Я подумала, это просто мальчишка с полей. Сказала, чтобы он знал свое место и оставил меня в покое.
– Ты же не ела плодов с дерева? – спросила Томаса вдруг.
– Только маленький кусочек, – ответила Эва, глядя в стену. – Когда еще не знала, что он там.
У-у, вот это уже плохо. Томаса вдохнула поглубже и задумалась, как лучше сформулировать следующий вопрос.
– А ты… гм-м… не думаешь, что он заставил тебя влюбиться в него?
– Ты спятила? – Эва высморкалась в бумажный платок. – Влюбиться в него? В такого? Да он же даже не человек!
Томаса заставила себя улыбнуться в ответ, но на сердце у нее было тяжело.
Роза сидела за кухонным столом и рубила кубиками имбирь. На плите побулькивала курица с чесноком. Кухню Томаса любила. В отличие от остального дома, тут было темно и тесно, и пол из наливного бетона, а не из сверкающего дерева. В ржавых кофейных банках на подоконнике росли какие-то травы; в воздухе стоял сильный запах уксуса из сахарного тростника. Это была нормальная кухня, где приносят пользу.
Томаса села на табуретку.
– Расскажи мне про эльфов.
Роза подняла глаза от доски; с губы у нее свисала сигарета. Она выдула дым из носа.