Хозяин теней

– Давай я заберу ведро, – говорит он, чтобы как-то загладить странно возникшее чувство вины. Что его так побеспокоило? – Иди в дом, пока не простыла.

– Ох, да я в порядке! – всплескивает руками Несса, но послушно уходит. В дверях, пока Серлас не видит, она оборачивается, вздыхает и устало улыбается.

Пока они вместе молча готовят нехитрый ужин, Серлас замечает слабый аромат, исходящий от ее волос. Точно, крапива. И чай, быть может?

– Пока тебя не было, к нам заходила Мэйв, – говорит вдруг Несса. Серлас опускает руку с занесенным над хлебом ножом.

– Отчего не дождалась ужина? Последний раз я видел ее в том месяце на базарной площади. Мы едва перемолвились парой слов.

– Спешила, должно быть, – пожимая плечами, отвечает Несса. – Мы тоже недолго говорили. Она хотела с тобой повидаться.

Серлас не продолжает разговор, зацепившись взглядом за сбившийся фартук на животе Нессы. У нее в кармашке лежит веточка крапивы, и это забавляет его в той же степени, сколь и смущает. Последний месяц Несса приносит в дом все больше трав, хотя продавать их уже некому: сама она в город не ездит, а Серлас в травах разбирается так же, как и в этикете.

– Зачем столько крапивы? – спрашивает он, усмехаясь своим мыслям. А Несса вдруг злится, бросает плошку на стол и отходит, словно его охватил огонь.

– Ты слушаешь меня? Мэйв хотела с тобой повидаться. Ради тебя приходила.

Она не повышает голос – она никогда не повышает голос на любого, кто входит в ее дом, но Серлас прекрасно слышит гнев, который она пытается скрыть за напускным спокойствием, видит сцепленные в замок пальцы рук – костяшки на них белеют от напряжения.

– Что с тобой? – опешив, спрашивает он. – Я ни словом, ни делом не хотел бы тебя обидеть, но ты злишься, беснуешься даже. В чем причина?

Несса резко выдыхает и обхватывает руками живот. Отворачивается и упирается взглядом в сиреневые веточки вереска на подоконнике, которые сама же с утра разложила сушить. Серлас не знает, стоит ли ему подходить к ней и протягивать руку – или же лучше уйти совсем?

Он не двигается несколько долгих мгновений, тяжело дышит, слушает ее дыхание. Она похожа на вспыхнувший огонек в камине, вся напряженная, странно злая. Косые лучи заходящего солнца высвечивают в ее волосах яркую рыжину.

– Прости меня, – выдыхает Несса и наконец возвращается и мыслями, и взглядом к Серласу. Он со страхом замечает, что в ее глазах застыли слезы.

– Господь… Что случилось?

Ему хочется подскочить к ней, схватить за плечи, прижать к себе, чтобы уберечь-уберечь-уберечь от всего пугающего, от всего, что ее страшит, но Серлас будто пригвожден к полу этим неожиданным взглядом. Он не может пошевелиться, только чувствует, как покрываются мурашками спина и шея.

– Несса!

Она всхлипывает, окончательно приводя его в смятение.

– У меня рыжие пряди в косе, Серлас! – восклицает Несса. – Рыжие, понимаешь?

Сердце Серласа ползет из груди в пятки и застревает где-то посередине. Его удары отражаются в животе, в дрожащих коленях, в горле, куда отдаются эхом.