— Спасибо, ваша Истинность. А вот и мой подзащитный. Садитесь, пожалуйста. Клянетесь ли вы говорить истину и не вводить суд в противоречие?
— Клянусь!
— Представьтесь.
— Третьяков Иван Петрович.
— Расскажите суду, что произошло в тот вечер в библиотеке.
— Я убил Олега Маркина, или я не убивал Олега Маркина.
(Шум в зале, возгласы: «Противоречие!»)
— Простите, Иван Петрович, но это не имеет смысла!
— Вовсе нет. Я высказал дизъюнкцию двух утверждений. Одно из них истинно, другое ложно. По закону исключенного третьего, моя фраза истинна, не так ли? В какой руке яблоко?
— Какое яблоко?
— Не обращайте внимания. Вы хотите знать, что произошло в тот вечер в читальном зале? Хорошо, я расскажу…
— Что я наделал… — профессор Маркин снимает очки и протирает их клетчатым носовым платком, затем шумно сморкается в него. — Ваня, ты не представляешь, как это тяжело, нести такой груз ответственности. Если бы Софи была жива…
— Софи нам бы не помогла, — профессор Третьяков хмурится, вышагивая по пустому залу библиотеки. — Ты сам виноват: раскрутил всю эту судебно-логическую науку, и что теперь?
— Я же не думал, что они всерьез начнут применять это на практике как единственный инструмент правосудия! Суды похожи на научные диспуты, а люди свелись к переменным в уравнении. Присяжные занимаются лишь формальной проверкой доказательства. Это… это безнравственно.
— Боюсь, предикат безнравственности еще не выведен, коллега. Впрочем, они и до этого дойдут. Вывели же они Любовь, Дружбу, Ненависть… Вопрос времени.
— Но что мы можем сделать? Смотри, по Теореме Геделя о неполноте, если формальная арифметика непротиворечива, то в ней существует формула, которую нельзя ни доказать, ни опровергнуть. Должно быть судебное разбирательство, которое нельзя формально довести до конца!
Третьяков качает головой:
— Вряд ли это поможет. У любого поступка найдутся причины. Эти судебные логики превратят в формулу любое твое решение, любое действие. Я думаю, если непротиворечивость формальной арифметики не может быть доказана средствами этой теории, должен быть другой, Высший суд.
— Иван, ты говоришь о Боге?
— Пока лишь о логической системе, более совершенной, чем та, которую ты популяризировал. Нужно вернуться к самому началу. К аксиоматике. Попробовать другой подход, взять неклассические логики, работы интуиционистов.
ebooksa