А Кореш из-за прилавка оглядел зал.
– Еще смелые есть? – спросил он.
Никто не ответил ни слова. И даже не шевельнулся.
– Похоже, нет, – кивнул Кореш, взглянув на Эрни и снова подняв взгляд. – Вытащить его отсюда не забудьте: сегодня вечером это заведение сгорит.
Обошел он прилавок, направился к выходу, но по пути, прежде чем выйти за дверь, взглянул прямо на меня. Улыбнулся, коснулся пальцем лба и ушел.
Добрых полминуты никто с места не сдвинулся. Затем Вуди присел на корточки над Трэвисом и принялся приводить его в чувство. Кто-то еще зашел за прилавок поглядеть, что с Эрни. Бильярдную наполнил гул голосов.
Дальше я смотреть и слушать не стала. Выскользнула вместе с Сандрой через задний ход и придержала дверь, чтобы не загремела.
– Боже, это было что-то, – выдохнула Сандра. – Скажи, да?
Я кивнула. Да, и вправду что-то. Понять бы еще, что именно. Но мне было не до того. Я помнила только одно – как он взглянул мне в глаза. В этом взгляде чувствовался какой-то намек, какое-то обещание, и я никак не могла понять, радует оно, или пугает. Наверное, и то и другое.
– Мне домой пора, – сказала я.
– Но…
Я не дала ей договорить.
– Мама сказала, сегодня после обеда нужно посидеть с Джейн.
Сандра понимающе кивнула.
– Позвони ближе к вечеру, – сказала она и поспешила свернуть за угол, к главному входу в бильярдную.
Дождавшись ее ухода, я пошла напрямик через пустырь за заведением Эрни, мимо груд мусора и зарослей сорняков – куда глаза глядят, только не домой. Я соврала: сидеть с младшей сестренкой Джейн меня никто не просил. Сказать по правде, мне просто требовалось побыть одной. Просто зло взяло: вечно наших, тартаунских, тянет показать, кто главный петух в курятнике, всякому, кому не повезло попасться под руку, когда им заняться нечем. Я-то вообще никаких драк и разборок не люблю.
Отчего же этот чужак меня настолько заинтриговал? А вот отчего. В тот самый миг, когда Трэвис замахнулся на него кием, я почувствовала: он опасен, невероятно опасен – такого я не видела ни в одном из тартаунских парней или взрослых. Даже в Эрни.
Вот только при этом чужак никому не причинил вреда. Мог бы, но никого не тронул – просто не позволил причинить вред себе.
Что вполне мог, я не сомневалась ни на минуту.
Это-то и тревожило. А еще он сказал, что спалит бильярдную дотла. И, видимо, вправду спалит, не глядя, есть кто внутри, или нет.
ebooksa