– Ем?
– С Уду.
– А-а-а… – Ив вдруг захихикал совсем как ребенок, ожил, заблестел потухшими, было, глазами. – Я иво. Учил.
Научил? Проучил? Выучил? Обучил? Переучил? Черт сломит ногу, пытаясь разобрать отрывистый язык фурий.
– Что ты с ним сделал?
– Олго.
– А я не тороплюсь. Рассказывай.
– Робно?
– Подробно.
И он начал рассказывать.
– Что значит, ты заключил его в вымышленный мир?
– Ну… я…
И на следующие несколько минут вновь понеслась разрозненная по слогам речь, зато какая вдохновенная! Кажется, кто-то всерьез гордился принятым решением. Ведь сдержал данное слово – не убил, не покалечил – молодец!
Молодец, ага… Изобретательный.
По всему выходило, что с бедным Уду (а после рассказа Ива я могла называть его только так – «бедный Уду») приключилось следующее: чтобы выполнить все условия сделки, в том числе «ни убий», смешарик принял прекрасное, как ему показалось, решение – поместить сознание колдуна в вымышленный мир, где оно будет обитать вечно. Захочет колдун прогуляться? Пожалуйста. К его услугам прекрасный лес, озеро и луг. Захочет отдохнуть? На берегу всегда стоит дом. Захочет поговорить? Рядом бабушка-служанка и ее садовник-сын. Общайся – не хочу. А если Уду вдруг решит поколдовать, то вспомнит совсем не те слова, которые причинят кому-то вред. Ну, в крайнем случае, наколдует шариков, лент, игрушек или вкусняшек…
Мда. Это очень «по-Ивски».
– Так объекты-то будут появляться в физическом мире?
– Дя!
– Но реальных слов заклятий он не вспомнит ни одного?