– Неть.
– Умно. А как же он будет перемещаться, слышать и говорить с людьми в «невымышленном» мире?
Выяснилось, что, увы, никак. Благодаря фурии, Уду навечно стал слепцом, сумасбродом и калекой. Безобидным, впрочем, калекой.
– Жестко, – качнула головой я. – Но по заслугам. А вернуть его разум назад кто-то сможет? Ну, в случае необходимости.
– Я, – лаконично ответил Ив, повернулся к окну и надолго замолчал.
В лучах света все еще танцевали последние неугомонные пылинки; у моих ног лежал завернутый в гостиничное покрывало шар.
– Дина, Дин… просыпайся. Пора домой.
– Домой?…
Оказывается, к возвращению Тайры мы – я, откинув голову на спинку кресла, и смешарик на моих коленях, – успели задремать. В горле першило, веки не желали разлепляться, хотелось пить. Я кое-как вернула затекшую шею в вертикальное положение и потерла щеку ладонью.
– Сил нет. Вообще.
– Знаю. Но нужно постараться, я помогу, чем сумею.
Я протяжно вздохнула. Напрягаться не хотелось – хуже, не моглось.
Солнечные пятна к моменту моего пробуждения успели выполнить на полу рокировку; я хмуро огляделась по сторонам.
– Как… пациенты?
– О них теперь позаботятся.
– Значит, все? Можно домой?
– Нужно. Наши дела здесь закончены, не ночевать же еще одну ночь в Рууре?
– А почему нет? – идея о том, чтобы как следует выспаться пусть даже на деревянном и жестком полу выглядела заманчивой. Я перевела взгляд на Тайру и впервые за все это время заметила, насколько она бледна. Белки глаз покраснели, под веками залегли темные круги. – Тебе бы тоже выспаться.
– Знаю. Но во дворце скоро поднимется переполох. Скорее всего, уже.
– И что? Оасус далеко.