Месма

— Заболел? — Прохор посмотрел на соседку со злобой, но взор его тотчас потух. — Да я уж и не упомню, когда здоровым был.

— Сам виноват, — с насмешкой сказала Августа. — Крепкий еще мужик, а разложил себя совершенно, как старая баба! Стыдно ведь должно быть… бывший царский офицер, как-никак …

Последнее слово Августа произнесла, чуть подавшись вперед, наклоняясь над сидящим Прохором. Голос ее при этом звучал зловеще и приглушенно, словно не человек говорил, а змея прошипела. Прохор поднял на нее глаза, мгновенно расширившиеся от ужаса.

— Господи… откуда тебе это известно?

— Известно что? — Августа игриво склонила голову. — Что ты бывший царский офицер? Ну так мне много чего про тебя известно, Прохор. Да и ты про меня много чего знаешь, разве нет?

— Что именно? — Прохор взглянул на соседку очень недружелюбно.

— Ну например, что я потомственная дворянка, ты ведь знаешь?..Из бывших, по большевистской революционной терминологии…

Прохор угрюмо заметил:

— Ну, это можно и так заметить, стоит только приглядеться к тебе. Просто людям нынче не до такого рода наблюдений, они заняты вопросами собственного выживания. Но я все же немножко отличаюсь от обычных обывателей. Как-никак, а фотомастер профессия творческая, требует особой наблюдательности.

— Давай-ка не будем об этом, — сказала Августа, ласково проведя кончиками своих длинных пальцев по его редеющим волосам. — Наблюдательный ты наш… Мы с тобой очень крепко повязаны, Прохор. Так повязаны, что крепче не бывает…

И она поставила перед ним тарелку, которую принесла с собой. На тарелке лежали два печеных пирожка и две продолговатые мясные котлеты. При виде их Прохор Михайлович сморщился, будто от приступа зубной боли.

— Господи… — прошептал он.

— Что «Господи»? — вкрадчиво заметила Августа, покровительственно взирая на него с высоты своего роста. — Именем Господним сыт не будешь. Так что кушай вот… пока и впрямь не заболел.

Прохор Михайлович с ужасом смотрел на принесенные ему "изделия". Августа перехватила его взгляд и ехидно усмехнулась.

— Батюшки, переживаем-то как… — мелодично пропела она.

— Как… — хрипло выдохнул фотомастер и тут же замолк, так как ему перехватило горло.

— Что «как»? — бросила Августа небрежно.

— Как его… звали? — выдавил из себя Прохор Михайлович.

— Ну… Тимкой его звали! — с улыбкой отвечала Августа. — Вырос бы до мужика, стал бы Тимофей. Да хватит сопли-то распускать, мужик ты или нет? Сирота был, никому не нужен, по городам и весям скитался, как голь перекатная! Все равно где-нибудь бы сгинул! А так хоть польза от него будет, да немалая…

— Польза? — поднял на нее глаза Прохор. — Это ж кому польза?