Музыка ветра

– Нет, ничего нового. Вот все пытаюсь понять, каким образом имя вашего дедушки, если только это был он, оказалось в этом списке. Но поскольку самолет летел из Мэна, то, скорее всего, это так и есть. – Он стал задумчиво барабанить пальцами по папке, предавшись размышлениям. – Вы говорили, что никогда не видели своего дедушку. Что ваша бабушка никогда не говорила вам о нем.

– Никогда! – кивнула я головой в знак согласия. – Помню, еще в детском саду в День бабушек и дедушек до меня вдруг дошло, что у всех остальных детей по две бабушки и по два дедушки, а у меня только один. Но мама сказала тогда, что ее отец, мой дедушка, умер, когда она была еще младенцем, и она тоже никогда не видела его.

Гиббс низко склонил голову, уставившись глазами на папку.

– Наверняка у Деборы есть электронные адреса различных архивных сайтов. Надо попросить ее, чтобы она отыскала метрические данные вашего дедушки. Когда он родился, когда умер… Просто для того, чтобы удостовериться, что это именно тот человек, что значится в списке.

– И что дальше, если предположить, что это он? – спросила я.

Наши глаза встретились.

– Сам не знаю. Я все еще надеюсь, хотя бы частично, что это все-таки не он.

Потому что в природе не существует такого явления, как несчастный случай. Никто из нас не произнес этих слов вслух, но они буквально витали в воздухе.

Задняя дверь широко распахнулась, и в кухню, запыхавшись, влетела Марис.

– Доктор Хейвард! Скорее! Оуэну нужна ваша помощь! Он сильно поранился.

Девочка круто развернулась и снова бросилась на улицу. Мы побежали следом. Оуэн сидел на земле, задрав одну ногу вверх, сжимая обеими руками лодыжку, и изо всех сил пытался не заплакать. Гиббс опустился рядом с ним на колени, я плюхнулась с другой стороны, подхватив брата за плечи. Гиббс принялся осторожно ощупывать ногу.

– К счастью, обошлось без перелома, – констатировал он уверенным тоном спустя какое-то время. – Но небольшое растяжение связок, безусловно, есть.

У мальчишки сразу же вытянулось лицо.

– А на песчаный остров нам можно?

Гиббс продолжал колдовать над его лодыжкой, потом тщательно обследовал ступню и всю голень.

– Сейчас я приложу к ноге лед и наложу тугую повязку. Но оснований для того, чтобы отменить нашу поездку на остров, я не вижу. Просто пообещай мне в течение дня не наступать на эту ногу, не опираться на нее всем весом тела. А вечером, когда будешь ложиться спать, постарайся держать ногу повыше. Подушечку подложи или что еще.

– Обещаю! – честно заверил Гиббса Оуэн.

Гиббс поднялся с земли, потом осторожно поднял Оуэна. А я в это время стояла и разглядывала сад.

С того момента как Лорелея занялась его облагораживанием, я была в саду лишь однажды, тогда ночью, когда мы ловили с братом светлячков. Куда подевались заросли сорняков, куда исчез общий вид запущенности и заброшенности этого места… Дорожки, выложенные белым камнем, искрились в лучах солнца, напоминая своим жизнерадостным видом иллюстрации к сказкам. Низкие изгороди из аккуратно подстриженных кустарников радуют глаз своим ярким цветением. Вдоль всех дорожек расставлены горшки с цветами. Они так похожи на зрителей, которые обычно теснятся вдоль трассы, на которой разворачиваются какие-нибудь спортивные соревнования.

Каменный кролик расположился прямо напротив статуи святого Михаила, и по выражению их физиономий складывалось стопроцентное впечатление, что эти двое ведут неспешный и долгий разговор о чем-то своем. Почти не сомневаюсь, что Лорелея специально поставила своего кролика именно так.