— Что ты делаешь?
— Режу зелень, — Софи быстро дожевала петрушку. — А что?
— Финар оскорбится.
— Он позволил.
— Позволил?
— Представь себе, — вдруг разозлилась Софи.
Она вспомнила, на какой ноте они распрощались. Софи яростно застучала ножом по доске. Жаль, что петрушка была на исходе, и продемонстрировать Джону всю свою ярость, у нее не было времени.
Джон подошел, поставил коробку на стол, придерживая ее пальцами.
Софи дорезала петрушку и отложила нож.
— Да? Ты что-то хотел? — спросила она вызывающе.
— Принести извинения и… — Джон вдохнул, словно собираясь со всеми силами. — И отдать тебе это. — Он пододвинул к ней коробку.
Софи небрежно развернула коробку и щелкнула запором. Внутри на бархатной подушке лежала диадема в виде золотых кленовых листьев, украшенных разноцветной эмалью и камнями.
— Это что? — спросила Софи.
— В-венец. Он… он для тебя. Тебе… — Джон скорбно нахмурился. — Не нравится?
Софи хлопнула крышкой.
— Для такой дешевки. как я, слишком хорош, — она подвинула коробку обратно к Джону.
Он не прикоснулся. С его лица схлынули все краски.
— Вчера из-за твоего неведения чуть не случилось непоправимое. Сегодня из-за моего — я лишился твоей благосклонности. Ты сказала, что готова бороться с непониманием, разве лишь твои ошибки могут быть прощены?
— Ты ходил к Нилану? — усмехнулась Софи.
— Из всех моих друзей он сведущ в людской жизни больше прочих. Да, я говорил с ним.