— Нет, что ты! Нет! — Софи замахала руками.
Она хотела подойти к Джону и наступила на слишком длинный подол. Секунда — и она растянулась посреди гостиной, ударившись коленом и больно прикусив губу.
— Софи! — Джон приподнял ее и взволнованно осмотрел лицо. — Ты не ушиблась?
Софи приложила пальцы к губе.
— Проклятое платье, — посетовала она, облизывая ранку.
Джон вдруг выхватил из поясных ножен кинжал. Софи и понять ничего не успела. Он выпрямил ее ноги и начал кромсать подол. Несколько секунд ушло на то, чтобы отрезать полоску шириной с две ладони Джона. Он брезгливо отбросил лоскуты и убрал кинжал в ножны.
— Ты всю вышивку срезал! — возмутилась Софи.
— Ты упала из-за этого подола.
— Но ведь кто-то вышивал, время тратил! Можно было на талии укоротить… наверное…
Джон смотрел на нее и вдруг засмеялся.
— Неужели эта вышивка стоит твоей крови? — Джон взял ее лицо в ладони и посмотрел на губу. — Прошу, покажи. Я хочу убедиться, что это не опасно.
— Это просто губа. — Софи прекратила ее посасывать и показала Джону. — Просто прикусила.
Джон осторожно коснулся, разглядывая ранку.
— Это ерунда. — Софи смущенно отстранилась, Джон убрал руки. — Прости меня, Джон. Я наговорила столько всего ужасного.
— Я от тебя не отставал, я тоже говорил не то, что следовало.
Мгновение они смущенно молчали.
— Давай условимся с тобой, — Джон протянул ей руку. — Я обещаю, что прощу тебе любую оплошность один раз между восходом и закатом. А ты пообещай мне...
— Любую?
— Я прощу любое твое неосторожное слово, любую ошибку, порожденную неведением, и объясню тебе, чем именно это меня обижает. Если ты поклянешься, что тоже простишь мне мои ошибки и тоже объяснишь, что я делаю не так.
— Идет.