— Почему все грустные? — удивилась Софи.
— Как знать… Древние или поистрепались, или забылись, а относительно новые… Они все о войне, о потерях, о незаживающих ранах в душах и сердцах, о землях, которые потеряны навсегда. О, сколько грустных песен спето о Владрире, сколько слез над ними пролито…
Нилан грустно улыбнулся и прочел:
Несколько секунд он молчал, потом губы его искривила привычная ухмылка.
— Не слишком точный перевод, поэт из меня никудышный. — Он пригубил вино. — Твой народ, Софи, никогда не был слабым, ведомым и беззащитным, как это порой воображают себе юные людские девы. И ваши исторические побасенки о надменности эльфийских Владык, о вечных оскорблениях, о запретной любви людского короля Эдмонда и эльфийской королевы Тириллы, из-за которой якобы и началась война… — Нилан саркастично усмехнулся. — Эдмонд, кстати, и правда любил эльфиек, но не столько спать с ними, сколько после этого их обезглавливать. М-да, много всего придумали люди, чтобы прикрыть правду.
— Хочешь сказать, это все ложь? Но это же… общеизвестные факты. Во всех учебниках это написано. Почему же вы не расскажете, что все было не так?
— Расскажем — кому? Людям? Они сами написали свою историю. И эльфийская правда им не нужна.
— И в чем же правда?
— В том, что люди всегда желали то, чем обладают эльфы. И ради этого развязали войну.
— Бессмертие. — Софи выпила еще вина. — Странно думать, что раньше в это верили. Источники молодости и все такое.
— Еще сто — сто пятьдесят лет назад в такие вещи верить было не сложно. Признаюсь, пока я не выучился наукам и не познал атомы и астрономию, не проник в тайны химии… мир казался мне… таинственнее. Загадочней и слаще. Вы называете это блаженное время детством. Представь, каким был мир, когда все в нем — и эльфы и люди и орки — были немного детьми. Романтиками, рыцарями, волшебниками. Мне очень нравится это ваше слово — детство.
— Наше слово? А вы как называете это?
— Рождением. У нас все, что до первой внятной мысли — рождение. Ребенок приходит в мир не мгновенно. Он смотрит, осязает, привыкает к себе в этом мире, а мир к тому, что в нем теперь есть новый эльф.
— Значит, детства у вас нет?
— Такого как у людей — нет. У нас существует система менторства.
— Да, Джон мне рассказывал. Синай его ментор. — Софи радостно улыбнулась. Хоть что-то она уже знала в этом загадочном эльфийском мире.
— Джон как обычно вежлив. Фактически Синай уже не может считаться его ментором. Джон все-таки уже взрослый. Однако они не разлучились, Синай предложил Джону свою службу и встал за его плечом, в его свите. Он стал первым перстом Джона.
— О! — Софи поглядела на Синая.
Тот молча стоял за спинкой дивана рядом с Джоном, не пил и не ел. На его плече сверкало созвездие Джона.
— А ты, Нилан? Ты тоже… — Софи замешкалась, — в перстах Джона?
ebooksa