Пекло

Грей ощерился и глухо рыкнул. Глаза пса снова засверкали кровавыми рубинами. Шерсть на загривке Шейлы приподнялась, в горле ее клокотало протяжное рычание. Для начала она собралась облаять монаха. А там видно будет. Кирилл знал это ее состояние. Сейчас бросится. Странно, что он ей сделал? Что на нее нашло? Разорвать готова!

— Фу! — Кирилл резко положил руку на загривок Шейлы. — И ты, Грей, прекрати! Фу!

Псы нехотя успокоились. Косясь на монаха, сбежали вниз и затерялись в сумрачной площади. Вскочивший Яков испуганно глядел им вслед.

— Яков! А что же вы тут мерзнете? Я ведь сказал и вам, и Магде, что сам разберусь, как быть. Что же, весь вечер тут просидели? Зря. Идите. Я позову собак. Придержу их. Они вас не тронут.

Монах тревожно вглядывался в сумрачную площадь. На ней резвились псы. Доносился веселый рык и гавканье.

— Я выполняю приказания господина лорда и ваши, господин Кирилл. Лорд приказал сопутствовать вам. Вы же меня отослали, но не сказали, что делать. Вот я и дожидаюсь вас тут.

Кирилл не знал, что и подумать. Надо же, не распорядился! Мол, у вас, товарищ монах Яков, сейчас свободное время. Команде петь песни и веселиться. Ладно, в следующий раз даст прямые указания.

— Не стоило, Яков. Идите, занимайтесь своими делами. Впрочем, — Кириллу пришла в голову неожиданная мысль, — если вам не трудно, можете сопроводить меня… Я хочу подняться на стену и оттуда осмотреть окрестности. Хотя не знаю, много ли увижу. Темно. Может, вы поясните то, что мне будет непонятно.

Монах безропотно склонил голову.

Подъем на крепостную стену оказался и нетрудным и недолгим. Все равно как если бы неспешным шагом подняться вверх по движущемуся эскалатору питерского метро.

Впрочем, Якову пришлось туговато. Монах тяжело дышал и беспрестанно вытирал мокрый лоб. Кирилл подумал, что рукав его сутаны скоро можно будет выжимать. Впрочем, прогулка пойдет Якову на пользу. Человек должен двигаться, и, как считал Кирилл, проходить в день не меньше восемнадцати километров. Сам он даже не запыхался, а собаки уже давно бегали по верху. Им-то все нипочем. Чем больше шевелятся — тем лучше.

К разочарованию Кирилла, много он не увидел. Лежащий вдали городок оказался таким же темным, как и замок. Ни одного лучика из сводчатых окон и бойниц, ни малейшего огонька под далекими темными крышами.

«Какой безжизненный мир! Странно. Впрочем, в патриархальных городках запада улицы вечером пустеют. Но ведь свет-то в окошках должен быть! Хоть какой! Неужто все спят? Не поверю. А в замке? Тоже никого? Спят?»

— Яков, а что, в замке никто не живет? Света нигде нет.

— Да, господин. В замке никого нет. Я, Магда и еще несколько человек. Слуги. Хозяин не любит, когда его окружают люди. И я, и Магда находимся тут, пока это угодно господину лорду.

«Странно, очень странно… Такой замок нуждается в уходе. Требует большой обслуги. Как они справляются? В конце концов, замки строят для того, чтобы в них войско стояло. А я и днем никого не заметил. Так, несколько фигур вдали мелькнуло, и все…»

Будто поясняя мысли Кирилла, монах продолжил:

— В замке ровно столько прислужников, сколько потребно для того, чтобы содержать его в порядке и чистоте. Прислуга все время меняется. Господин лорд приглашает нас из милости. Это великая честь! — с жаром дополнил Яков. — С иными он беседует. Иные уходят, порой появляются в замке снова.

— А вы?

Яков замкнулся, молчал. Потом тихо сказал: