Пекло

— Пошли, собаченьки! День начался, и нам в этот день, Шейла, надо много чего осмотреть и узнать.

Выйдя на крыльцо, Кирилл поежился. С гор дул пронизывающий холодный ветер. По небу неслись хмурые тучи. Нынешнее утро не шло ни в какое сравнение со вчерашним днем. Холодно.

Он уже даже пожалел, что из упрямства надел мужскую юбку. Хоть она и шерстяная, но поддувающий снизу ветер сводил на нет удовольствие от мысли, что довелось-таки пощеголять в шотландском наряде.

Он не шотландец. Это они юбки носят, чтобы речки вброд переходить и штанов не мочить. Они поколениями к такой одежке привыкали. Кирилл подумал даже, чтобы вернуться и переодеться, но потом отбросил эту мысль. Из суеверия: возвращаться — пути не будет.

«Ладно, надо привыкать. Не сахарный — не растаю…

В конце концов, прекрасная половина человечества всю жизнь такое носит. И ничего! Правда, молодые сдуру в любую погоду голые шастают, как следствие — в старости болезни. Ну, на то они и молодые! Годы пролетят, поумнеют и поймут, что нет ничего лучше и слаще байковых рейтуз…»

Такие скорбные занудные мысли лезли в голову от холода. Ничего, сейчас разогреется…

Как и накануне вечером, на ступеньках внизу крыльца снова сидел Яков. По всей видимости, поджидал его.

Увидев Кирилла в сопровождении собак, монах вскочил.

— Доброе утро, господин Кирилл! Как вы отдохнули?

— Благодарю вас, Яков. Неплохо. А вы?

— Благодарю вас, господин, — тихо отозвался монах. — Я прекрасно отдохнул. — И чуть слышно пробормотал: — Никогда в этом месте я так еще не отдыхал…

— Что вы сказали? — Кирилл не расслышал последнюю фразу.

— Ничего, господин Кирилл, — торопливо, словно оправдываясь, залепетал Яков. — Это я свои мысли, про себя…

Ну, про себя так про себя. Кирилл не настаивал.

Лицо монаха уже не имело такого бледного вида, как вчера вечером. Он выглядел — насколько это возможно — довольным. Неизбывный печальный вид исчез. На рыхлых щеках даже играло какое-то подобие румянца. И — удивительно! — собаки никак на него не среагировали. Так же, как не обратили особого внимания на Магду.

Шейла неспешно подошла и вежливо обнюхала сутану монаха. Будто вчера при виде его не начинала заводиться. Будто не бурлил в ней утробный рев. Грей же смотрел на Якова умно. Будто что-то оценивал и взвешивал в уме.

В глазах ротвейлера Кирилл не видел злобы. И не вспыхивали они демоническим огнем, будто багровые рубины на ошейнике Шейлы.

Кстати, Кирилл так и не мог решить, какими же все-таки камнями усыпан собачий ошейник. Если настоящими, то этот атрибут бесценен. Хотя что-то ему подсказывало, что эти камни не подделка. К таким догадкам располагала окружающая действительность.

— Господин хотел осмотреть конюшни? Вчера на стене он говорил об этом.