– Ты что, взбесилась, что ли? Все я знаю, и про Гошиных родителей, и про твою тетю. Я просто верю: в жизни хорошего больше…
– О да, особенно в моей, – орет Ника, – только хорошее, точно! Эмпэдэзэшники меня ищут – хорошо! Точно, хотят наградить, сделать мою жизнь еще лучше! Как я, дура, не догадалась? Не, я знаю, тебе нравится, как все устроено, ты давно говорила. Еще бы! У тебя-то все отлично! Валяй, продолжай в том же духе: хорошая квартира, хорошая школа, хороший Университет, хорошая работа. Муж, дети, внуки – все хорошие! Просторно! Радостно! Комфортно!
– И чего плохого, если комфортно?
– А не бывает комфорта без предательства! Ты о Зиночке часто вспоминаешь? А Арда Алурина помнишь? Ты для своего комфорта всех, кому не повезло, из своей чудесной жизни вычеркиваешь и забываешь! И меня точно так же сдашь своему дяде, если надо будет! Для комфорта.
– Я тебя сдам?! – вскакивает Марина. – Да ты совсем уже… ку-ку!
– Перестаньте вы, обе! – кричит Лёва, но Ника уже бежит в прихожую, и тут же громко хлопает входная дверь.
Лёва поднимает табуретку и думает: на самом деле это Ника из-за Гоши переживает. Хотя нет, не только из-за Гоши.
Гоша словно читает его мысли, встает и говорит:
– Марин, ты прости, конечно, но я пойду ее догоню, а то заблудится еще тут… среди ваших новостроек.
– Иди, иди, – машет рукой Марина. – Пришли, называется, раз в жизни в гости.
Гоша убегает, и некоторое время Лёва с Мариной пьют чай молча. Потом Лёва говорит:
– Тебе в новой школе нравится?
– Не знаю, – отвечает Марина, поправляя каштановую прядку, – я скучаю. Я же восемь лет в одну и ту же школу ходила. Вспоминаю иногда дорогу от старого дома, ну, мимо «пятнашки», и так грустно становится, что никогда по ней не пройду, – хоть плачь!
– Да ладно, всего-то час езды. Приезжай и пройдись на здоровье.
– Не то, – качает головой Марина. – Получится, что я специально приехала, иду по ней и думаю: вот дорога, по которой я ходила в школу! А я ведь по ней ходила и ни о чем таком не думала, вообще ее не замечала.
– Ну, все равно недолго бы осталось так ходить, – говорит Лёва. – Мы ж все на следующий год заканчиваем.
– Это еще когда будет, – вздыхает Марина.
Она снова ставит чайник, а Лёва рассказывает, как ему нравится в новой школе, какие там интересные учителя, и умные ребята, и какой клевый студент Саша Бульчин, и что он, Лёва, впервые в жизни не лучший ученик в классе по математике, а где-то посередине, ну хорошо, в верхней половине, но это потому, что остальные уже два года там учатся. Марина в ответ говорит про девочек из своего класса, а потом приходят ее родители, они все вместе обедают, и Лёва радуется, что вот они с Мариной снова вместе, как в прошлом году, как все прошлые годы. Потом он собирается домой, Марина провожает его к лифту, а когда Лёва входит в кабину и протягивает палец к кнопке первого этажа, вдруг придерживает механические двери и спрашивает:
– Ну, хотя бы ты скажи: это ведь неправда? Я ведь никогда никого не предавала?
Все-таки заблудилась… нет, не то чтобы заблудилась, просто выбежала из подъезда, а потом повернула не туда, к лесу, а не к метро, ну и не могла уже остановиться, так и бежала, почти плача от злости, сама не зная почему.