Сердце ворона

22
18
20
22
24
26
28
30

А ведь Лара знала еще одну белокурую женщину, кроме нее самой и Анны Григорьевны… И, размышляя, пришла к выводу, что главный вопрос не кто испортил Данино платье, а зачем его испортили.

Платье было не абы какое, бальное. Значит, кто-то очень не хотел, чтобы Дана Ордынцева попала на предстоящий бал? Ерунда – еще можно успеть сшить новое, или же надеть одно из прежних. Слава богу, у Даны не единственное платье, и «доброжелатель» должен это понимать.

Значит, смысл в другом – рассорить Лару и Дану. Добиться того, чтобы они возненавидели друг дружку и, буквально, не могли ужиться в одном доме. А, раз хозяева в этом доме Ордынцевы – очевидно, уйти придется Ларе.

И, кроме пансионата «Ласточка», податься ей некуда…

О да, сей план, подлый, хитроумный и многоходовой, был вполне в духе мамы-Юли!

С одним «призраком» разобрались. А что до второго…

Лара, уже совсем не испытывая трепета, осмотрелась. Чуть поежилась, поскорее минув еще одного ворона, чья скульптура тоже утопала в нише стены. Прошлась по кругу и заглянула в остальные три она. Странно, что ни одно не треснуло от высоких температур. Здесь определенно был пожар, но не слишком сильный – больше дыма, чем огня. Да и что, собственно, могло гореть в совершенно пустой каменной башне?

Кроме камня здесь были разве что пучки соломы – тоже опаленной и местами почерневшей. Выходит, солома загорелась? Особенно черная солома кучковалась вокруг толстого столба посреди комнаты, того самого, который служил опорой для лестницы. Тотчас Лара удостоверилась, что столб и впрямь составляет целых два с половиной охвата ее рук. А упирался столб…

Лара задрала голову. Столб ни во что не упирался. В потолок уходил толстый металлический шест, а столб несколько выше Лариной головы оканчивался вовсе, превратившись в ровный плоский пьедестал.

Лара ожидала и на нем увидеть каменного Ворона – но нет, он был совершенно пуст. Или же там все-таки лежало что-то очень небольшое? Лара встала на цыпочки. Даже подпрыгнула несколько раз, ругая свой невысокий рост. И с третьей или четвертой попытки все-таки увидела, что на гладкой поверхности пьедестала и правда лежит небольшой деревянный кубик. Будто небрежно забытый кем-то.

Дотянуться до него с пола не удавалось.

Но Лара теперь уж была настроена решительно. Подвязала юбку еще покороче, нащупала носком туфли самую большую выщербину на столбе и, ухватившись за края постамента, подтянулась.

И сразу пожалела, что сделала это.

Да, здесь правда лежал кубик. Настолько небольшой, что уместился бы на ладони у ребенка. Лара даже разобрала, что он, кажется, деревянный. Но ей как будто уже не было до этого дела.

Там, наверху, сердце Лары словно тисками сковало от ужаса. Она ахнула и разом обмякла – кубарем свалилась на пол и ударилась затылком о камень. Однако боли не чувствовала. Судорожно суча ногами, отползла от постамента как могла дальше, вцепилась руками в свой фонарь и только тогда почувствовала себя в безопасности. Сумела отдышаться.

И сама не могла взять в толк – что же ее так сильно напугало?

Верх постамента был совершенно черным от копоти и пепла. Что бы здесь ни горело – огонь бушевал именно там. А еще… еще этот постамент как две капли воды походил на тот, что изводил Лару в ее ночных кошмарах.

Она узнала его.

На этом самом камне Лара уже стояла когда-то очень давно. Когда солома вокруг полыхала, а оранжевые языки пламени норовили коснуться ее босых ног. Маленькая белокурая девочка, забытая всеми, тогда оцепенела от ужаса, сжавшись в самом центре большого плоского камня. Она завизжала, когда огонь все-таки дотянулся до края ее рубашки. Она навзрыд расплакалась, когда женщина с такими же белокурыми волосами, как у нее, сбила огонь с ее подола. Та женщина до красных лопающихся волдырей обожгла плечо, пока тушила солому – но дотянулась до нее. Забрала из полыхающего ада и крепко прижала к себе.

– Я тебя не брошу, крошка, никогда не брошу! – до сих пор слышала Лара ее шепот.