– Ну так что, Дмитрий Михайлович, мне приходить? – снова спросила Галина.
– Не надо, – сказал и отвел глаза в сторону: – Галина, все что было – было чудесно. Но тебе больше приходить не следует.
Под конец он бросил на ее лицо еще один взгляд, совсем короткий. Он боялся повлиять на ее решение хоть как-то, но – как будто ждал, что она не послушается.
– Ты прости меня… – добавил совсем тихо.
Галина без раздумий хмыкнула:
– За что же? Я вам не Лара Николаевна, плакаться в подушку не собираюсь. Больно вы мне нужны!
Ушла она с раздражением, это чувствовалось в каждом шаге. Однако Рахманов догадывался, что она и впрямь больше не придет. Наверное, это к лучшему.
Глава 12. Дом на окраине леса
Акулину Потапову на Болоте и в окрестностях знал каждый. Была она старейшей из местных, довелось и в Ордынцевской усадьбе прачкой при графе Николае Григорьевиче побыть, а после вынянчить двух господских детей из «Ласточки». К тому же умела она врачевать – помогала в родах, заговаривала зубную боль, лечила похмелье и прочие необременительные хвори. Целителем себя не считала и, ежели чувствовала серьезную болезнь, то велела ехать в Тихоморск, к земскому доктору, и даже травки свои заваривать отказывалась.
Снимала и колики у младенцев. Конни-то плаксивым и беспокойным ребенком уродился: оттого и принял ее Алексей Иванович нянькой к маленькому сыну, что успокоить его сумела своими заварами.
Акулину слушались и уважали, даже Юлия Николаевна к ней нет-нет, да ездила. И ходили по станице слухи, что дружба у Акулины с хозяйкой «Ласточки» старая, проверенная, хоть и не знал никто, откуда та дружба берет начало. Однако именно Акулина, будучи нянькой малолетнего Конни, упросила Алексея Ивановича взять в горничные невесть откуда взявшуюся девицу двадцати с небольшим лет – белокурую, видную и шуструю. Назвавшуюся Юлькой Ласточкиной. На Болоте ту Юльку никто до той поры не знал. И Акулина же помогала новой горничной первое время прятать от хозяйских глаз девочку трех лет – Лару.
Кем та девочка ей приходится, сама Юлька первое время путалась. То сестрой младшей ее называла, то племянницей, то крестницей. А потом, как ума набралась, стала рассказывать сказку, будто на улице брошенную девчонку подобрала – спасла. Но Болотный народ в ту сказку не верил, все как один привыкли считать, что Лара – это кровная Юлькина дочка, невесть от кого нагулянная. Уж больно похожи. Да и звала ее Лара всегда – мама-Юля.
* * *
До Болота добирались в четвертом часу дня – по самому пеклу. Лара все посматривала на Рахманова и боялась, как бы снова не пошла у него носом кровь. Слабенькие они все-таки, эти городские… За здоровье его она имела все основания переживать: чем ближе подъезжали к станице, тем больше Рахманов бледнел, тем чаще прикрывал глаза и начинал тереть виски, как это делают при головной боли.
За всю поездку и двух слов ей не сказал. Лара вообще не очень понимала, отчего он позвал ее с собою: оказалось, что Рахманов вполне знаком с Федькой, и даже знал, как добраться до Болота.
Первое, что удивило Лару, едва вошли в дом и перекрестились на иконы – Пушок, Акулинин кот. Всегда ручной да ласковый, он вдруг ощетинился на них с Рахмановым, выгнул дугою спину и бочком-бочком ушел за хозяйские ноги.
Косясь на него, Лара поздоровалась и сходу спросила, понизив голос:
– Нянюшка, нет ли у тебя от мигреней отвара какого? Господин мается…
Второе, что ее удивило, то, как сурово и из-под бровей няня поглядела на Рахманова.
– Не поможет ему уж ничего, – бросила резко и разошлась того пуще. – Вы чего пришли-то? Чего надо?
ebooksa