Элементал и другие рассказы

— Какая она? — спросила Харриет.

— Кто?

— Леди Дануильям.

— О, я никогда не разговаривала с ней. У неё милое лицо, но она изуродована.

— Изуродована!

— Да, — Мэри повернулась, и её кровать за - скрипела. — У неё горб. Это ужасно. Огромная вы­пуклость, которая выступает у неё за плечами. Я никогда не видела ничего подобного.

— У нас в деревне был горбун, — сказала Харри­ет, — и мальчишки постоянно издевались над ним. Он был неприятным человеком, который бил своего осла.

— Если ты будешь насмехаться над леди Дану- ильям, тебя, скорее всего, поколотит миссис Брау­нинг. А теперь давай спать. Завтра утром нам надо будет рано вставать.

На следующее утро миссис Браунинг вызвала Харриет из посудомоечной и вручила ей жёсткую щётку и совок.

— Нора внизу, у неё флюс. Ты должна подме­нить её. Поднимись наверх на лестничную пло­щадку и почисти ковёр. Не устраивай беспорядка.

Харриет взяла совок и щётку и не без некоторо­го чувства тревоги, поскольку раньше она не была в верхней части дома, поднялась по лестнице. Лорд Дануильям был добр, когда освободил её из цепких лап преподобного Дэйла, но она инстинктивно по­нимала, что это была та доброта, которую он про­явил бы по отношению к собаке, над которой из­деваются; им двигало именно такое желание. Ро­дители учили её бояться и уважать людей из выс­шего общества, и страх всё сильнее охватывал её, пока она поднималась по большой лестнице.

Ковёр был толстым; её ноги утопали в нежном ворсе, и она всячески пыталась смотреть во все стороны одновременно. Массивные картины в по­золоченных рамах выстраивались по стенам; вели­колепная люстра свисала с высокого потолка, ко­торый возвышался над лестничной площадкой и холлом. Лакей, сверкающий своей парчовой ливре­ей сливового цвета и в напудренном парике, про­кладывал себе путь через лестничную площадку и посмотрел на неё с высокомерным презрением.

— Что ты здесь делаешь, девочка?

— Я должна вычистить ковёр, — Харриет под­няла голову, не особо впечатлённая парчой или па­риком, зная, что статус этого человека ненамного выше, чем её собственный.

— Тогда продолжай, — наставительно заявил он, — и не шуми. Её светлость всё ещё спит.

Она высунула язык вслед уходящей фигуре, за­тем опустилась на колени и начала чистить ковёр. На самом деле, он не требовал особого внимания, и эта работа доставляла ей удовольствие после мытья посуды, выскребания кухонного пола и прочей чёрной работы. Она дошла до середины площадки, когда спокойный голос спросил: «Кто ты?»

Харриет боялась поднять глаза. Голос был низ­ким и хорошо поставленным, что говорило о благо­родстве его обладателя. Голос зазвучал снова.

— Встань, девочка, когда я разговариваю с то­бой.

Харриет отложила в сторону совок и щётку, за­тем послушалась и обнаружила, что стоит лицом к лицу с самой красивой женщиной из всех, кого она когда-либо видела.

— Я леди Дануильям.