Сказка об уроде

— Ничего из этого не будет, — Бетти сглотнула слюну. — Ты проклята. После того, что ты натворила… неужели ты надеешься как-то жить дальше?

Аркадия гордо подняла голову.

— Не просто надеюсь, Бет, — сказала она. — Я буду жить. Помнишь, ты пересказывала слова пастора Джонсона, что у каждого из нас есть достаточно сил, чтобы добиться своего счастья в жизни? Теперь я хорошо поняла, что это значит.

Бетти не шевелилась. Слова кончились. Аркадия удовлетворённо кивнула и отступила на шаг назад, ступая на высоких каблуках:

— А теперь окажи мне услугу, Бет — не мешай моему последнему танцу. Когда будешь выходить отсюда, не снимай табличку с ручки. Рано или поздно тела найдут, и меня задержат — так пусть всё идёт своим чередом. Пусть наши дороги разошлись, но мы всё-таки одной крови, так дай мне напоследок насладиться моим торжеством. Я чувствую, что несколько лет после этого случая купаться в лучах обожания мне не придётся. Зато потом…

Она мечтательно улыбнулась и вышла из туалета, оставив сестру одну в кровавой комнате.

2012 г.

Ржавчина

— Их привёз сюда цирк, — сказал старик.

Сказал и сразу приложился к коричневому горлышку бутылки. Бутылка была наполовину пуста, и хмель успела запечатлеть свой след на лице старика: взгляд был блуждающим, голос — хриплым и невнятным, а сам он согнулся над грязным столиком седым знаком вопроса.

— Их было двое, — говорил он. — Мальчик и девочка, совсем ещё крошки, в одинаковых одеждах, и лица их были так схожи, что с первого мгновения ни у кого не оставалось сомнений — они брат и сестра. Может быть, близнецы. Люди стали их видеть, когда в нашем городе появился бродячий цирк. То был цирк старинного образца, сейчас таких уж нет — шумный бродячий карнавал огней, населённый уродцами всяких мастей. Я ходил на их представления. Наверное, все жители города ходили. Смотрели на женщину-волчицу, человека-иглу, безрукого паренька, который мог играть на пианино пальцами ног… Много их там было, смешных и страшных. Все обитатели цирка вылезали из своих шатров только вечером, когда начинались представления. В другое время мы их не видели. Но только не эти двое, мальчик и девочка…

— Эй, пьяная голова, опять завёл свою волынку? — захохотал пузатый трактирщик за стойкой. — Кто стал жертвой твоего красноречия на этот раз?

Я вежливо улыбнулся:

— Я в вашем поселении проездом, утром уезжаю. Зашёл пропустить кружку пива перед сном.

— Не вздумай поверить тому, что расскажет этот сказочник, — усмехнулся толстяк. — Он у нас знатный болтун. Никто всерьёз не воспринимает его россказни.

— Провалиться мне вот на этом самом месте, если я когда-либо говорил хоть слово неправды, — раздражённо проворчал старик и глотнул вина. — Ты слушай меня, слушай, а потом уж сам решишь, где правда, а где ложь… Да, это были мальчик и девочка, и многие в то лето видели, как они бродят по улицам или сидят на обочине и играют булыжниками. Они не разговаривали ни с кем, и люди тоже их не трогали. Но однажды утром…

Старик перестал говорить. Его дряблые веки опустились, а руки, сжимавшие бутылку, сползли на стол. Я подождал немного и спросил:

— Что же дальше?

Он вздрогнул и очнулся. Первую секунду он смотрел на меня с удивлением, будто не узнал меня, потом его взгляд обрел осмысленность.

— Чуть не задремал, — сказал он виновато. — От этого дешёвого пойла меня всегда клонит в сон. До какого места я добрался?.. Ах да, однажды утром мы проснулись и увидели, что шатров больше нет. Цирк уехал, и вместе с ним город покинули все, кто с ним прибыл. Кроме этих детей. Они по-прежнему бродили по городу, играли, гонялись друг за дружкой. Люди удивлялись, почему их здесь бросили, и хотели помочь детишкам. Но не тут-то было: едва увидев, что к ним кто-то приближается, мальчик и девочка убегали со скоростью ветра, и никто не мог за ними угнаться. Было странно, что маленькие дети бегают так быстро — но ведь они пришли с цирком, и у них могло быть много неожиданных талантов…