Потоп

— Нету в тебе люблю к людям… нету… Все у тебя плохие. Не по-христиански это.

— А за что их любить то?

— А за что вот так — с грязью мешать? Ты же их даже не видел. Кстати, по-русски уже маленько лопочут. Рассказывают всякое о жизни своей старой. Каждая, как оказалось, не простая. Все дворянки, ежели по-нашему. А парочка так и вообще из семьей, народе наших боярских.

— Брешешь!

— Вот те крест! — перекрестился Демидов. — Сам не поверил. Но царевич пояснил — они не огрубели, особенно руками, только от того, что тяжелым трудом не занимались. И невинность сохранили по той же причине.

— Чудны дела твои, Господи.

— Это я к тебе чего говорю? Помнишь, ты сказывал про слухи — де, царевич, нашего человека не любит, даже баб себе каких-то бесовских взял?

— Помню. Да и сейчас о том поговаривают. Хотя после истории с тем болтуном заупокойным — осторожнее. Голова-то она одна. Если ее снимут даже просто на подержать, а потом обратно приложат — легче не станет.

— Так вот — знай, то не от умысла, а от шутки.

— Я бы на его месте после такой шутки рот на замке держал.

— У всех есть свои недостатки, — улыбнулся Демидов. — Алексей Петрович в тот разговор наш сказал — де, шутка она жизнь продлевает. И не было бы счастья, да несчастье помогло. Девки то ладные, по его вкусу — самое то. Да и родичи у них есть. Через которых он африканскую торговлю вести мыслит. И детишек своих от этих туда поставить.

— Дошутится он… ой дошутится… — покачал головой собеседник, но уже беззлобно, скорее соболезненно.

— Знал бы ты, сколько он трудится, — махнул рукой Никита. — Без шутки — давно бы слег.

— Ты позвал то меня чего? Шутки обсуждать?

— Люди мне твои нужны.

— Вот так просто?

— Просто да не так. Тридцать тысяч пудов в день в Перми ныне льют чугуна. И то ли еще будет. Его едва успевают вывозить. Да еще и шведский покупается. Там поменьше будет, но тоже убедительно.

— И что ты от меня хочешь?

— Сейчас царевич только государевыми полками строит чугунную дорогу от Перми до Москвы. Но их не так много. И других им дел хватает. А чугуна много. И в Перми ныне под открытым небом рельсы складывают. Ибо делают их много больше, чем в дело идет.

— Что ты от меня-то хочешь? — с раздражением спросил собеседник.