Снежить

Веселов

У него получалось дышать! И горло не болело! И холод, с которым он почти сроднился, разжал когтистые лапы! Мир стал ярче и звонче. Оказывается, Веселов уже привык смотреть на этот мир словно сквозь заиндевевшее стекло. На мир и на Веронику. А теперь вот с резкостью все в порядке, и на Веронику можно смотреть безо всяких помех, во все глаза.

Красивая. Ух, какая красивая! И сильная. Как же они будут? Как же ему приноровиться, смириться с мыслью, что его женщина сильнее его? Пусть не физически, но все же.

– Дурень, – вздохнула Вероника и погладила его по щеке.

Еще и мысли читает… Ничего, как бы то ни было, а он свыкнется, как-нибудь приспособится, потому что, когда мир снова обрел яркость и четкость, стало совершенно ясно, что без этой женщины ему – никуда. Да и должок у него перед ней. Она ему жизнь спасла. А долги нужно отдавать. Его так мама с папой приучили. Кстати, нужно будет ее с родителями познакомить. Вот они обрадуются! Особенно мама.

– Димон, в лазарет! – буркнул проходящий мимо Чернов.

Сказать по правде, в медицинской помощи в первую очередь нуждался он сам, но профессиональный долг и все дела…

– Со мной все в порядке. – Он на всякий случай потрогал шею, улыбнулся, а потом, понизив голос до заговорщицкого шепота, задал вопрос, который волновал его едва ли не сильнее всего: – Слушай, а что это за странная зверюга с тобой? Где ты ее откопал?

Рядом многозначительно хмыкнула Вероника. Видимо, про странных зверюг она знала больше простых обывателей.

– Это не зверюга, – буркнул Чернов, зажимая бок ладонью. – Это Сущь, мой… домашний питомец.

Питомец… Домашний… Это что-то типа щеночка или котика? У нормальных людей. А у Чернова, выходит, питомец размером с саблезубого тигра.

– А откуда? – спросил Волков с плохо скрываемой завистью. Раньше-то его питомец был самый крутой.

– Хотел бы я знать. – Чернов и в самом деле вид имел растерянный и озабоченный. – Мне вообще сказали, что ему до взрослого состояния расти еще тридцать лет и три года.

– Инициировали, – сказала Вероника со странной уверенностью. Впрочем, пора уже привыкнуть, что женщина ему досталась уверенная и во всех смыслах удивительная. – Чтобы не пришлось ждать тридцать лет и три года.

Чернов остановился напротив нее, посмотрел сверху вниз пристальным взглядом, а потом спросил:

– Кто? Как?

– Это зависит от того, чей он обережный дух.

Вот дела! Не просто зверюга и даже не призрак – обережный дух!

– Жены… – Чернов мотнул головой, потом добавил: – И малого нашего. Ну и мой, получается.

– Значит, жена и инициировала. У ребенка на такое не хватило бы сил. – Вероника задумалась, потом добавила: – Ты бы жене позвонил, Вадим. Чтобы проделать такое, чтобы переместить его сюда… Я даже не могу представить, какие для этого понадобились силы.