Снежить

– Мы и сюда-то прошли чудом. – Эрхан покачал головой и тут же добавил: – Будем делать переправу.

Спрашивать, из чего он собирается делать переправу, Волков не стал. Не было у них никаких подручных средств для этого дела – снег да лед кругом.

Вот с помощью льда и снега и пришлось делать.

Задумка Эрхана была гениальна, но тяжелоосуществима. Задумка Эрхана могла бы называться «клин клином». Пришлось долбить лунки и лопатами набрасывать на наледь смешанный с водой снег. Вода замерзала быстро, и минут через десять образовывался слой льда толщиной в четыре-пять сантиметров. Если бы преодолеть им предстояло всего несколько десятков метров, то проблем бы не возникло никаких, но счет шел не на десятки, а на сотни. Если не больше…

Работали в две смены. Пока экипаж одной машины отогревался в салоне, второй экипаж махал лопатой. Махали все, кроме Волчка…

– На выход! – сказал Волков, заглядывая в салон и кончиками пальцев касаясь лобастой башки Блэка. Привычные иголочки он почувствовал даже сквозь перчатки.

Волчок ничего не ответил, с отсутствующим видом он пялился в окно и выбираться из машины не собирался.

Волков вздохнул, перегнулся через Блэка, ухватил щенка за шкирку и поволок из салона. Парень упирался, хватался руками за сиденья, отбивался, но Волков был сильнее, опытнее и злее. Теперь уже точно злее. Не получалось у него с этим… пацаном по-хорошему. Никак не получалось.

Он швырнул Волчка на лед с такой силой, что тот проскользил на коленях несколько метров, пока не уткнулся в ботинки Веселова. Веселов наблюдал за воспитательным моментом. Не помогал и не мешал, просто смотрел с легкой брезгливостью на валяющегося у его ног пацана.

– Вставай, – сказал Волков и потянул парня за капюшон. – Вставай, бери лопату и иди работать!

– Не хочу. – Пацан на ногах стоял уверенно, а в глаза Волкову смотрел зло. – Не хо-чу! – повторил по слогам.

– А замерзнуть, сдохнуть тут хочешь? – спросил Волков, едва удерживаясь от того, чтобы не ударить этого… этого совершенно чужого, до боли, до зубовного скрежета раздражающего человека. Может, и ударил бы, если бы пацан не заговорил.

– Хочу, – сказал он все так же, не отводя и не пряча взгляда, а потом спросил почти с надеждой: – Ты мне с этим поможешь?

Колени привычно закололо. Волков посмотрел вниз. Между ним и пацаном протиснулся Блэк, протиснулся и оскалился. На кого скалился, Волков не понял, но тут же решил, что уж точно не на него. Избивать, а уж тем более убивать незваного братца расхотелось, он разжал кулаки, отпуская Волчка на волю, словно спуская с цепи.

– Делай что хочешь, – сказал так тихо, что расслышать его мог только Волчок. – Хочешь сдохнуть, подыхай.

И развернулся спиной.

Эх, хреновый из него брат. И брат хреновый, и муж так себе. Ведь обещал Арине, что справится, а оно вот как выходит. Ну не может он совладать с этим мажористым отморозком, которому чем хуже, тем лучше! Ну как с таким совладать?

Волков подобрал валяющуюся на снегу лопату, решительным шагом направился к свежепрорубленной полынье, принялся с остервенением швырять на наледь снег пополам с водой. Работал быстро, почти на автопилоте, чтобы ни о чем не думать, чтобы прийти в себя. Мимо с пешней наперевес прошел Эрхан, отправился делать следующую лунку. Следом за Эрханом скользнула какая-то тень. Волков проводил ее взглядом. Не тень, а Волчок.

Он шел медленно, словно нехотя, в руке у него была лопата. Чудо чудное, диво дивное! Эрхан глянул на пацана искоса, ничего не сказал, принялся долбить лунку. Волочок дождался, когда на поверхность проступит вода, и взялся за работу.

Он работал с такой неистовостью и яростью, что становилось страшно.